Коксу не хотелось влезать в спор двух самовлюбленных кретинов, каковыми он считал Рейли и Хансена, но вопрос был адресован ему, поэтому отмолчаться не получилось.
— Смерть ученых ничего не принесла бы нам, — тщательно подбирая слова, ответил Кокс. — Это лишь разозлило бы русских. Пока есть надежда избежать кровопролития, они будут обдумывать вариант передачи Эванса.
— Допустим, убийство не принесло бы пользы, но ведь мы могли предложить обменять всех заложников на Эванса. Довольно выгодный вариант — отдать одного человека за два десятка, — произнес Рейли. — Неужели русские и на это не согласились бы?
— Ладно, попытаюсь объяснить, раз уж по-другому не выходит, — проговорил Хансен и вздохнул. — Чарльза Эванса держат под стражей не просто так. Он владеет информацией о том давнем деле. Русские хотят знать, кто нанял Эванса, поручил ему раздобыть ценные разработки. Без него у них не будет этой информации. Потому он до сих пор жив, и твой человек это подтверждает. Нашему же нанимателю важно, чтобы Эванс и дальше молчал. Он не относится к разряду патриотов. Сейчас молчит, потому что имеет надежду на спасение, ждет, что бывшие наниматели освободят его. Но со временем терпение Эванса лопнет. Тогда он сдаст всех, купит себе свободу.
— Но в этом случае он потеряет имя. Кто после этого станет платить ему за секреты, которые он продает противнику? — заявил Рейли.
— Потому-то он до сих пор и молчит, — согласился Хансен. — Только знаешь ли, Сидней, свобода и жизнь порой оказываются дороже репутации. Пусть Эванс не сможет зарабатывать деньги тем способом, которым делал это раньше, но останется жив и получит долгожданную свободу. Этот парень далеко не дурак, применение себе он всегда найдет. Но вопрос сейчас не в этом. Все мы знаем, что наниматели Эванса желают освободить его. Вот тут-то мы и переходим к нашему плану. Тебе не хуже меня известно, что устроить побег из русской столицы физически невозможно. Остается только заставить русских перевезти его в то место, где нет крепких решеток и толпы хорошо обученных охранников. Это мы и пытаемся сделать.
— Твой план не работает, Бьерн. — В разговор вступил Финч.
Обычно он предпочитал отмалчиваться, держать свое мнение при себе. Но речь сейчас шла о свободе Эванса, а уверенность Финча в правильности плана Хансена за последние дни несколько поколебалась.
— Русские уже должны были бы привезти Чарльза на острова. Ты ведь сам говорил, что они вынуждены будут уступить, как только увидят, что мы сделали с «Протеем», и поймут, что команда этого судна находится у нас.
— Это не совсем так, — мягко поправил его Хансен. — Я говорил, что они могут уступить уже после операции с «Протеем». Этого не случилось. Вот для чего нам нужен весь этот цирк с заложниками.
— Цирк — правильное определение, — произнес Рейли. — Ты дал им координаты всех мест, где мы оставили заложников. Зачем ты это сделал?
— Чтобы накалить обстановку. Весь план рассчитан на то, чтобы довести нашего противника до точки кипения. Русские — очень суеверный народ. Сейчас они думают, что им повезло. Удачная операция по освобождению заложников с «Протея», получение координат — все это из того самого разряда. Но везение не может длиться вечно. Вы не должны сомневаться в том, что мой план верный. Пока русские не поймут, что риск слишком велик, они не согласятся на передачу Эванса. Немного терпения, и у нас все сложится. Возможно, уже сегодня мы получим сообщение о том, что Эванса погрузили в самолет и отправили на Викторию.
— Хочешь сказать, что наше обещание казнить первую пару заложников заставит русских пойти на сделку? — уточнил Рейли.
— Так и есть. Главное, чтобы твой человек сработал четко.
— А если им не удастся расшифровать данные с чипа? — спросил Финч. — Вдруг бомба сработает по таймеру прямо на глазах у журналистов и прочей публики, собравшейся тут со всего света, что будет тогда?
— Этого не случится. Только не сейчас, — заявил Хансен. — У нас двойная страховка. Об этом я позаботился. Если их спец по дешифровке не сможет справиться с задачей в срок, то в игру вступит человек Сиднея. Он все устроит.
— А если Эванс и после этого останется на месте? — настаивал Финч.
— Не сегодня, так завтра, — уверенно произнес Хансен. — Русские не рискнут оттягивать его выдачу.
В задней части салона, где отдыхали рядовые наемники, послышалось движение. Там заскрипели доски временных лежаков, защелкали затворы. Бойцы готовились к смене караула. Спустя несколько минут они цепочкой потянулись к дверям.
Разговор в передней части салона прервался. Хансен вышел наружу. Рейли откинул спинку кресла, закрыл глаза, собираясь вздремнуть. Стен поднялся, потоптался на месте.
— Пойду, проверю пленников, — произнес он, ни к кому не обращаясь, и вышел вслед за Хансеном.
Финч так и остался сидеть за столом. Он неспешно потягивал виски из пластикового стакана, молча смотрел в одну точку и размышлял над словами Хансена.
«Сработает ли его план? Напугает ли русских новый взрыв? Да, именно так и должно случиться. Хансен ни разу не дурак, у него все ходы наперед просчитаны. Как и у Эванса».
Однако Эванс попался, и забыть об этом Финч не мог, как ни старался. Воспоминания о том дне, когда все полетело к чертям собачьим, не давали ему покоя вот уже второй год. Финч боялся закрывать глаза, чтобы вновь не оказаться один на один с тем ужасом, который ему довелось пережить на Эдже.
Люди, с которыми он делил кров последние несколько месяцев, считали его преданность Эвансу своего рода фанатизмом. Только он знал, почему вызвался помочь освободить своего бывшего босса.
На самом деле его благородный порыв объяснялся банальным чувством вины за то, что случилось с Эвансом. Он был тогда с ним, но не смог защитить. Испугался, запаниковал. Бросил босса, спасая свою шкуру.
Думал ли тогда Финч, какой будет расплата за это? Вряд ли. Там, на Эдже, он осознавал лишь, что совершенно не готов умирать. Выжить любой ценой — вот какова была его цель. Он добился своего, уцелел. Хотя угрызения совести теперь не давали ему спокойно спать по ночам. Сколько часов он провел в постели, ворочаясь с боку на бок! Сколько раз
