После того как судно было захвачено, террористы загнали всех ученых в трюм. Команду во главе с капитаном они заставили пересесть на вездеход, завязали глаза, спутали веревками руки и ноги.
Вездеход шел долго. Куда и зачем, морякам никто не объяснял. Террористы вообще не разговаривали с ними. Потом они разделили экипаж. Это было последним осознанным воспоминанием обоих заложников. В чувства они пришли уже возле скалы.
Террористов было четверо. Они заставили заложников вскарабкаться на скалу, затем снова связали, посадили на ящик, принесенный с собой, продемонстрировали взрывное устройство и на ломаном русском объяснили, что с ними станет, если они вздумают шевелиться. После этого бандиты просто ушли.
Заложники остались на узкой площадке, открытые всем ветрам, терзаемые неизвестностью. Определить, сколько на самом деле прошло времени с того момента, как они оказались на скале, моряки не могли.
Одним словом, от заложников Бригу не удалось получить абсолютно никакой полезной информации. После разговора с ними он собрал команду в комнате отдыха, чтобы обсудить ситуацию.
— Во всем этом хорошо только одно. Пока мы обходимся без жертв, — смягчая реплику Тола, проговорил Мираж.
— Да какие жертвы? Голову даю на отсечение, эти подонки вообще не собирались активировать взрывчатку. — Тол никак не желал смягчаться. — Нейтрализовать взрывное устройство было ничуть не сложнее, чем детский конструктор разобрать. Не веришь мне, спроси Зуммера.
— Это мы уже поняли, — вступил в разговор Бриг. — Только вот заложники об этом не знали. Уж они-то точно не назвали бы ерундой то, что пережили на этой скале.
— Непонятно другое. Чего террористы хотели добиться этим актом? — высказал общую мысль Целик.
Его команда успела осмотреть весь остров Большевик и вернуться на Средний. Ни с чем.
— Думаю, это главный вопрос, стоящий на повестке дня, — согласился с ним Бриг. — Задача террористов состоит в том, чтобы заставить нас нервничать, понять, что их угрозы — не пустые слова. Но как может то, что мы видели на Лишнем, заставить нас отдать им Эванса?
— Должно быть какое-то объяснение, — заявил Чип. — Подсказки на цифровом носителе, простейшие взрывные устройства — все это неспроста. Чего-то они этим добиваются.
— Может, хотят, чтобы мы поверили в то, что имеем дело с дилетантами? — предположил Зуммер. — А что, идея неплохая. Ослабить нашу бдительность, добиться того, чтобы мы расслабились, и после этого нанести настоящий удар.
— Тогда их целью является вовсе не Эванс, — проговорил Целик, в упор посмотрел на командира и спросил: — Ты тоже так думаешь?
— Если предположение Зуммера верно, то другого объяснения быть не может. Террористы преследуют иную цель. Вся эта их затея с заложниками и круизным лайнером — всего лишь отвлекающий маневр.
— Позвольте высказаться, — неожиданно для всех подал голос Сикорский.
— Ба, смотрите, наш мозгоправ очнулся, — не сдержался Тол. — Молчал-молчал, а тут на тебе, идею родил!
— Прекрати! — остановил его Бриг. — Тот факт, что ты не в духе, не дает тебе права выплескивать свое настроение на людей.
— Ничего, все в порядке, — успокоил командира Сикорский. — Я понимаю ваш скептицизм, Тол. Ваше занятие весьма опасное и почетное, мое же незаметное и довольно монотонное. Тем не менее руководство приняло решение отправить меня с вами. Сейчас я должен взять слово и попытаться помочь вам разобраться в ситуации.
— Говорите, Дмитрий Николаевич, — поддержал психолога Бриг.
— Мне кажется, вы зашли в тупик оттого, что слишком все усложняете, — начал тот. — Вы ищете подвох там, где его нет…
— Много ты понимаешь! — резко оборвал Тол тираду Сикорского.
Другие бойцы тоже недовольно заворчали, но психолог не стушевался.
Он одарил Тола понимающим взглядом профессионала и невозмутимо продолжил:
— Давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Что было бы, если бы Чипу не удалось расшифровать данные с записи? Возможно, мы до сих пор искали бы заложников по всем островам Северной Земли. Между тем круизный лайнер «Академик Шокальский» приближался бы к знаковой точке. Кто из вас может с уверенностью сказать, что в момент захода судна в залив взрывное устройство не было бы активировано? Полагаю, такой уверенности ни у кого из вас нет. Что случилось бы после этого? Пошло бы наше правительство на то, чтобы обнародовать причины столь печального происшествия? Навряд ли. Скорее всего, официальная версия трагедии звучала бы как-то иначе. Неосторожное обращение с взрывчатыми веществами, браконьерство, плановые работы по изменению ландшафта. Нам без разницы, как это было бы подано в прессе. Факт в том, что круиз все равно продолжался бы. А вот второй взрыв, грянувший вскоре после первого, объяснить было бы уже не так просто. После него интерес журналистов к проблемам сохранения экологического баланса наверняка угаснет. Пойдут разговоры о террористах. Какую бы версию ни выдвинуло бы правительство после второго взрыва, в нее все равно никто не поверит. Любое объяснение будет сочтено ложью.
— Может, ты сократишь лекцию? — недовольно проворчал Кряж. — Мы все-таки не идиоты, всю эту бодягу и без тебя понимаем.
— Верно Кряж говорит, — поддержал его Крот. — Есть что конкретное сказать, говори, а нет, так не трать наше время.
— Суть в том, что мне кажется неверным ваш вывод о том, что взрывать заложников террористы не собирались, — недовольно поджав губы, произнес Сикорский. — Это мое стойкое убеждение. Нам просто повезло.
— В чем повезло, болезный? — снова вклинился в разговор Тол. — В том, что эти олухи не удосужились оставить на острове наблюдателей, чтобы вовремя скорректировать момент взрыва? Да как они вообще могли рассчитать время, если их за сто миль от Северной Земли унесло?
— А вот это уже конструктивный вопрос, — негромко проговорил Бриг. — В словах Сикорского есть доля истины. Террористы могли иметь намерение взорвать заложников. При определенных обстоятельствах.
— При каких именно? — спросил Целик.
— Этого я не знаю. Вопрос в другом. Как они намеревались узнать, когда послать вызов на телефон, активирующий устройство? «Академик Шокальский» идет по расписанию. Но ведь это не вагон метро, где никакие природные факторы не могут повлиять на время прибытия в заданную точку.
— Черт меня
