Фактически мы выходим на «вольную охоту». После захвата мостов и уничтожения линий связи первой задачей подразделения становится дезорганизация тыла «красных».
… – Валькирия, Валькирия!
– Слушаю, Валькирия!
– Это Локи! В двенадцатом квадрате по грунтовке двигается к границе танковая колонна! Двадцать семь машин и грузовики с пехотой! Поддайте им с небес! Но будьте осторожнее, в паре грузовиков замечены зенитные пулеметы.
– «Валькирия», принял!
Группа диверсантов в тылу порой опаснее механизированного батальона. Мы двигаемся по проселочным дорогам, так как на шоссе очень легко можем попасть под удар своей же авиации. Можем и здесь попасть, но одинокая машина с рваным сверху тентом атакована не будет: зашитый узор разрыва старательно выучен нашими пилотами как распознавательный знак. Ночью, а на крайний случай и днем, мы также можем воспользоваться ракетницей.
По грунтовке навстречу нам вышел танковый батальон противника. Мы преспокойно уступили дорогу, посигналили. Попытавшихся было сунуться проверить одинокий «ЗИС» вовремя отпугнул командир группы, закамуфлированный в форму старшего лейтенанта госбезопасности. Ну а пока смекалистые танкисты, понявшие, что на грунтовке больше шансов прорваться без столкновения с пикировщиками, двигались навстречу противнику, маршрут их движения был передан в диспетчерский центр управления полетами. И все. У батальона уже нет никаких шансов нанести сильный организованный удар.
…Следующая остановка примерно в 17 километрах от границы. Нас привлек грохот выстрелов тяжелых орудий. Проехав на звук, мы выбрались к расположению артиллерийской батареи тяжелых гаубиц. Калибр я определил в 152 мм.
Командир батареи оказался толковым мужиком, грамотно замаскировавшим свои орудия. Кроме того, под каждую пушку сделали капонир. Смекалка и рукастость грамотного артиллериста заметны вообще во всем: в обустройстве стрелковых ячеек, расположенных так, что сектор обстрела из них позволяет обеспечить эффективную круговую оборону; в наспех вырытой, но надежно укрепленной шпалами в три наката землянки радистов; в том, что часть приданных пехотинцев старательно возводят капонир под боеприпасы. Если даже шальной снаряд или бомба к ним попадут, то взрыв получится направленным в сторону от личного состава и техники.
Все предусмотрел старый капитан, вышедший нам навстречу. Судя по возрасту, он вполне мог быть еще участником Империалистической (вот ведь, разученные шаблоны работают и здесь!). Все, кроме одного: диверсантов, переодетых в форму сотрудников НКВД и говорящих на русском.
Правда, и цель была, как мне показалось, нам не по зубам. Четыре тяжелых гаубичных орудия, к ним по девять человек расчета, взвод пехоты прикрытия со специально выделенным станковым «максимом» (рассмотрели, уже въехав на батарею), да плюс связисты, да плюс экипажи грузовиков и тягачей. Да это не меньше 70 человек против 12!
Самым разумным, как мне показалось, было бы решение навести авиацию на батарею. Но обер-лейтенант Вольф (старший лейтенант госбезопасности Волков) решил иначе.
Машина только затормозила, как командир группы обежал грузовик и запрыгнул на поручень кузова:
– Значит, так, Херман и Шульц (пулеметчики), остаетесь в машине. Как только начнется, открываете плотный огонь на уровень головы по копающимся в капонирах. Они оружие сложили в пирамиды, кто туда дернется, бейте. Ланге сейчас развернет грузовик.
Келер, Леманн – боевое охранение на западе, Хартманн и Краузе – на востоке. Келер, Вернер – на вас пулеметчики у дороги. Герр гауптман, вы с Мещеряковым сможете заткнуть «максим»?
– Так точно, герр обер-лейтенант.
– Отлично, я беру на себя командиров. Как только справитесь с первыми целями, сразу огонь по артиллеристам!
…Видимо, наш «волчонок» грезит подвигами и железным крестом, раз решил драться с пятикратно превосходящим врагом. Но шансы у этой авантюры действительно есть.
Все предельно собраны и сосредоточены. Одна ошибка – и нас просто задавят числом.
– Никита, работаем «эфками».
– Понял.
Группа расходится попарно к своим целям. Наш старшой четко подходит к капитану и, отдав воинское приветствие, докладывает:
– Товарищ капитан, старший лейтенант госбезопасности Волков! По приказу начальника штаба Четвертой армии полковника Сандалова вы отстраняетесь от командования батареей. Прошу вас сдать оружие, мой конвой выделен для вашей транспортировки.
Эффектный ход, построенный на психологии. После всех репрессий командного состава энкавэдэшников в армии боятся как огня. На человека менее крепкого такая новость могла бы подействовать просто ошеломляюще. Но капитан оказался крепким орешком.
– Товарищ старший лейтенант госбезопасности, предъявите ваши документы и письменный приказ о моем отстранении.
Вольф демонстративно достает документы. К ним действительно не придерешься. Но все это лишь отвлекающий маневр. Пока внимание батареи привлечено к разворачивающемуся «аресту», каждая двойка подбирается к своей цели. Вперед меня выходит Илья Михайлович, и его крепкий торс загораживает от пулеметчиков мои руки. Я же незаметно достаю «эфку»…
– Товарищ старший лейтенант, возьмите ваши документы. Еще раз прошу вас представить мне письменный приказ.
Вольф на секунду словно бы потерялся.
– Ах черт… Планшет-то в машине. Лакомов (водитель подошел вплотную к командиру), ну-ка организуй документ!
Ланге от груди прошил короткой очередью заместителя командира батареи, стоявшего рядом с капитаном и хмуро косящегося на незваных гостей. Обер молниеносно воткнул спрятанный в рукаве клинок в живот капитана:
– Вот тебе и приказ!
Заполошный крик «диверсанты!» тонет в грохоте двух ручных ДП, выкашивающих стоящих у капониров пехотинцев.
«Наш» расчет хоть и пристально смотрел на нас, но открыть огонь пулеметчики не успели: как только раздались первые выстрелы, мы тут же упали на землю и я точно метнул «лимонку». С задержкой на этот раз не получилось, но красноармейцы разглядели «гостинец» и тут же бросились из окопа. Первый номер сразу получил пулю от капитана. Грохнул взрыв, перевернувший «максим». Еще два выстрела из трофейных самозарядок (подобрали на месте первой засады) – и все, с расчетом покончено.
Оставшиеся двойки сработали не менее эффективно. В течение всего нескольких секунд батарея была обезглавлена, а основная сила прикрытия – пулеметные расчеты – была уничтожена. Большинство бойцов пехотного взвода попали под удар наших пулеметов безоружными. Практически сразу погибло не менее 5 человек, остальные залегли. Бросившиеся к пирамидам из самозарядок солдаты попали под трассы ждущих такого шага пулеметчиков.
Но многочисленные артиллеристы сумели соорганизоваться и оказать отпор. Конечно, их трехлинейки были также уложены в пирамиды, и, пока бойцы бросились их разбирать, по ним тут же ударили из всех стволов. Но одних только артиллеристов было втрое больше, чем нас. Кроме того, Вольф был вынужден вести огонь из ТТ (командир с ППД в руках не на передовой мог вызвать некоторое подозрение).
Конечно, это неравная схватка. Неравная не в нашу сторону: мы превосходим противника в умении вести ближний бой. Артиллеристы заняли стационарную позицию, мы же все время перемещаемся, прикрывая друг друга огнем, атакуем со всех сторон. В нашем распоряжении отличное автоматическое оружие против одних лишь «мосинок».
Но и наше подразделение несет потери. Пуля, она, известно, дура, и Леманн с Ланге получают по свинцовому подарочку. Вернер, дав очередь по укрывшимся у капониров красноармейцам, повернулся к
