Господи, ну почему мне всегда мешают думать? Что еще там за крики?
Гонец! Гонец от князя!
Да от какого еще князя, у нас же их целая прорва? К сожалению, вскоре выяснилось, от какого. К нам подскакали несколько утомленных всадников на изможденных лошадях, и один из вестоношей прокаркал простуженным голосом:
– Приказ от князя Михаила Черниговского. Тит Цвень, собирай дружину, мы идем на Киев!
– Приехали, – только и смог растерянно прошептать я.
Часть VII
Да уж, богатый на события денек выдался. Вместо законного отдыха пришлось собирать всех бояр городецкой дружины и участвовать с ними в общем заседании комсостава вооруженных сил Козельска, состоявшемся в княжьем тереме.
Вопрос на повестке дня стоял только один – идти ли по княжескому вызову на Киев или же проигнорировать приказ, сославшись на форс-мажорные обстоятельства. Мнения, как обычно, разделились. Пожилые черниговские сотники, ходившие еще под началом Василия Чермного на Киев, рассказывали о богатствах столицы, правда, с тех пор весьма оскудевших. Дружинники Михаила откровенно ликовали от появившейся возможности пограбить столицу и собирались отправляться буквально с утра. Козельцы же были настроены не столь благодушно и упирали на то, что по лесам еще бродят шайки моавитян, да и основные силы монголов могут подойти в течение месяца. Посадник Медлило упрямо твердил черниговцам, что враг все еще у ворот, и прямо заявил, что вакантный Киев, никем не охраняемый, Михаил и так возьмет, даже без всякого войска.
Вщижский Святослав тоже увильнул от призыва, заявив, что дружина-де не его, а старшего брата Бориса, направившего полк для защиты Козельска, и он сам не вправе распоряжаться отрядом по своему усмотрению.
Тит Цвень, приведший черниговские пять сотен и потому лично отвечавший за их возвращение, все еще питал надежду на матримониальную карьеру, для чего дружинники были ему очень даже нужны. Поэтому высказался он весьма туманно. По его словам, отправлять помощь Михаилу надо как можно скорее, и лучше, конечно, послать всех способных держать оружие. Но прежде следует подумать, сколько сотен воев можно реально выделить и сколько прежде дать им времени для роздыха. Черниговский боярин, некстати привезший злополучный приказ, услышав столь неопределенный ответ, сердито поджал губы, но прекословить не стал. В итоге прения пришлось отложить на завтра.
Бояре разбежались по своим очень важным делам, но меня Тит вежливо отвел в сторонку и, с места в карьер, продолжил торг, оборванный давеча на полуслове:
– Кроме земель, еще всю свою долю добычи отдам, – шептал Цвень, заискивающе глядя в глаза. – Мало? Все мои запасы бери. А еще буду тебя вместо отца чтить.
Вот неймется же карьеристу.
– Пойми, Тит, – попробовал я увещевать неразумного. – Ну не быть тебе князем. Кесарю кесарево, а боярину бояриново.
– То твое последнее слово? – дал мне еще один шанс претендент на престол. – Решай скорее.
Получив твердый отказ, боярин недобро прищурился и отошел, бурча что-то под нос. Однако видимого неудовольствия он не проявил, так что я выкинул эту проблему из головы. У нас и так дел полно, да еще царевну надо разместить соответственно чину, то есть по-царски. Трудная задача, учитывая, что в распоряжении у князя Ярика имеется только один двухэтажный терем, да и тот битком набитый. Пришлось идти к Василию, просить у него взаймы какие-нибудь хоромы. Юный князь охотно согласился выделить помещение, а отец Григорий, пользуясь моментом, как бы между прочим спросил, не собирается ли молодая особа царских кровей выслушать проповедника.
Алсу уже успела выяснить, что перед свадьбой ей сначала надо провести обряд перехода в новую веру, и уяснила, в чем он заключается. Поэтому Чингиса без околичностей заявила, что купать её можно хоть сегодня, только чтобы вода была теплая, а названым отцом пусть станет нойон Гавша. На всякий случай священники попросили трофейного толмача еще раз расспросить Чингису, опасаясь, что она неправильно поняла суть вопроса, но куман подтвердил твердое желание царевны креститься в православие.
Смущенный легкостью, с которой решилась трудная задача, отец Симеон заговорил было о необходимости предварительного наставления в вере, но под укоризненным взглядом протоиерея запнулся и вспомнил, что малых детей можно крестить сразу. Теперь осталось только назначить дату церемонии, но Цвень, только и ждавший этого момента, выступил вперед с решительным видом. Засунув пальцы за ремень, он оглядел присутствующих и, когда все умолкли, пророкотал на всю светелку:
– А не может боярин Гавриил Рославльский стать крестным отцом царевне!
Возмущенные крики наполнили терем, кое-кто схватился за кинжал, но княжич Василий призвал всех к тишине.
– Пока не может, – уточнил Тит, понимая, что хватил через край. – Мы, бояре, все ему доверяем, но вот разговоры нехорошие ходят. Дескать, с нечистой силой Гавша связался, да и сам ведовством занимается, резы какие-то на бересте колдовские чертит. И язык всех агарян понимает, и животных лесных. И много еще чего.
– Ерунда все! – отрезал Василий и притопнул ногой. – Кто нам победить помог, тот уж, конечно, не бесовское создание.
Ярик согласно закивал и с неприязнью посмотрел на своего сотника. Святослав тоже открыл было рот, желая поддержать племянника, но глянул на Алсу и одумался. Тит же не торопился переть напролом и постарался обставить
