И значит, тот, я смотрю, не успокоился, так остановился тихонечко с той стороны. И смотрю, идет в такой красивой куртке Денис Семачев, смотрю, идет, и у него прямо написано: «Иду драться». И мы так переглядываемся. И я понимаю, что все. И началась драка. Драка была долгая. Вот. Потому что мимо проезжали какие-то люди, говорили: «Девушка, ну разнимите же вы их». На следующий день нашли этого чувака, он приехал, ему все объяснили, в общем, мир, дружба. Но после этого я решила, что ездить на первых порах я буду только одна, чтобы не происходило, вот я просто не отвлекаюсь. У меня все — сцепление, ручничок, газку, в общем, как-то так.
K.: Самая запоминающаяся машина в твоей жизни?
Любовь Толкалина: Самые запоминающиеся машины в моей жизни были, конечно, на съемках. Вот. Потому что это был «Гелендваген», самая запоминающаяся машина в моей жизни. Такое ощущение, что я — дрессировщица в цирке, и дрессирую бегемота. Правда. Это было зимой, у меня все время мерзли руки, мне нужно было входить, выходить из него, делать какие-то с ним движения.
K.: А что это был за проект?
Любовь Толкалина: Это был фильм Кати Шагаловой, который назывался «Тамарка», и мы там снимались с Катюшей Гусевой, с Барабашом, кто там еще был, не помню, а, Игорь Петренко там был, собственно. В главной роли. И моя героиня ездила на такой огромной машине для того, чтобы… По характеру нужно было бы сказать, что эта женщина просто делает пространство, то есть она, как сказать, министерство на колесах.
K.: Любовь, а что это за история, где ты забыла главное правило, что тормозить нельзя на переднем приводе, и в повороте улетела в кювет?
Любовь Толкалина: Дело было в священный день, это было Рождество. И ночью, собственно, были на службе. Потом поспали с моей подругой и с двумя детьми. Мы поехали на Ригу. Я до сих пор помню это место на Новой Риге, где мое левое колесо, собственно, попало на наледь, и я очень сложно понимаю, что произошло. Я понимаю, что вот оно просто попало на наледь, и нас начало вращать по Риге. Это было очень страшно, все визжали. Одна моя подруга сидела сзади, она кричала только: «Держитесь, только держитесь». Я краем глаза видела: все фуры, эту «Мазду» красную, которую мы объехали, все столбы, все маленькие столбики с указателем километража, все это мы видели. Вот. И потом аккуратненько нас унесло в кювет, как белые лебеди.
А дальше, когда мы уже были глубоко в сугробе, надо сказать, метров на 7 нас унесло, была такая снежная атмосфера, и мы, тут же, я смотрю, остановилась эта красная «Мазда», кричит: «Вы целы?» Я говорю: «Да». — «Есть трос?» Я говорю: «Не знаю». Кричит: «Ждите, сейчас кого-нибудь пришлю». Он нас не вытянул. Дальше, как в сказке. Уже стали останавливаться какие-то огромные джипы, и выходить оттуда все мужчины красивые начали, в шапках, на Мэла Гибсона похожие, стали у меня, значит, спрашивать, что, достали где-то трос, выгрузили все из багажника, там, действительно, оказался трос.
Потом, конечно, когда приехали домой, мы отпраздновали это второе рождение, потому что я даже не хочу думать, что было бы, если бы мы просто улетели в фуру или во что-нибудь другое.
K.: А можешь вспомнить какую-то приятную автомобильную историю, может быть, не в России?
Любовь Толкалина: Да. Знаешь, было дело с приятным автомобилем по имени «Ламборджиния». И дело было вовсе не в Москве. А дело было вовсе на Сардинии. Мы отдыхали с дочкой в отеле, и познакомились, собственно, с владельцем этого отеля. И он меня спросил, попросил, точнее, поучаствовать в фотосессии для рекламы его отеля. Я с удовольствием согласилась. Мы поехали. Я вышла, это был какой-то фантастическая серебристая «Ламборджиния». И он меня повез на берег моря вместе с фотографом. Мы сделали потрясающую фотосессию на капоте «Ламборджинии». То есть я полтора часа отплясывала на капоте «Ламборджинии». Да, да, да, да. И не надо завидовать.
K.: Я очень теперь хочу посмотреть на твою машину. А вам я открою секрет, что нас ждет шоколадный «Хендай Экус», который вон там стоит с красивой такой чайкой на капоте. Большой.
Любовь Толкалина: Шоколадный и большой.
K.: Расскажи, что в нем есть такого прекрасного.
Любовь Толкалина: Я не знаю, мне кажется, рассказывать здесь совершенно нечего, потому что он абсолютно все выдает своим видом. Это очень красивая машина.
K.: Любовь, все-таки основные плюсы этого автомобиля какие для тебя?
Любовь Толкалина: Плюсов у него масс, минусов нет вообще. Я предпочитаю не думать о минусах, понимаешь. Об этом знает мой водитель. Самое главный для меня, конечно, плюс в том, что я теперь могу расслабиться на заднем сидении, и могу читать свои пьесы, могу звонить, могу сидеть в Интернете, и не отвлекаться на трафик, потому что я здесь, как в самолете.
K.: То есть на нем ты ни разу за рулем не ездила?
Любовь Толкалина: Нет. Конечно же, когда-нибудь это произойдет. Но сейчас я просто наслаждаюсь своим теперешним положением роскошным.
K.: Любовь, а что ты обычно слушаешь в автомобиле?
Любовь Толкалина: Я очень люблю пробки. Прямо очень-очень. Особенно в этой машине. Я слушаю аудиокниги, я учу английский язык, я сейчас прослушиваю в данный момент, мы перед 9 мая слушали военные песни, здесь можно делать все, уйму всяких дел. Иногда, когда мы с дочкой едем куда-нибудь и слушаем аудиокнигу, она мне говорит: «Мама, мы приехали? Давай еще немножко посидим». Здесь очень удобно. Здесь комфортно. И как дома. Если бы здесь был холодильник, я бы тут жила.
Катя Каренина о правом и левом рулеУ меня нет предубеждений по поводу праворульных автомобилей, я могу ездить и с правым, и с левым рулем, но все-таки я бы не купила себе праворукую машину. У меня была возможность взять себе праворульный «Эволюшн» на пять лет раньше, но я не стала.
Мне не нравится история, когда в пробке ты стоишь лицом к лицу с другим водителем, и все равно мне кажется, что рано или поздно ты поедешь не в ту сторону. Хотя это, безусловно, удобно — выходить сразу на бордюр. Еще, конечно, немного путаешься с рычагами управления — например, с поворотниками, но в целом приспособиться можно довольно быстро.
Нюша: «Автомобиль для
