Два быстрых движения ложкой, и он закончил ужин. Затем встал, слегка поморщившись, и положил миску у костра.
– Пойду, сменю часовых. Вы хорошо сражались сегодня, все без исключения. Но особенно вы, милорд.
Гвардейцы вновь затопали ногами, и Грей ушел.
Спустя некоторое время поднялся и отошел от костра Прайс. Он направился к внешней границе лагеря, прихватив по дороге толстую кожаную скатку с медицинскими принадлежностями. В ней лежали отбеленные льняные ленты, пузырьки с уксусом с замоченным в нем чистецом,[21] катушки шелковых и кетгутных[22] ниток, изогнутые стальные иглы, четыре пинцета (два с заостренными клещами и два с плоскими), несколько кожаных жгутов и остро заточенный нож. Он обошел по периметру весь лагерь, поднимая руку в ответ приветствующим его часовым, и вскоре нашел Грея, задумчиво уставившегося в чернильно-черную ночь. Луна и звезды исчезли без следа за густыми тучами.
– Старый дурак! – раздраженно пробурчал Прайс.
– Что?
– Покажи свою ногу.
Грей закатал кольчужную юбку, обнажив рваную рану на бедре – глубокую и полную запекшейся крови.
– Сядь, – велел Прайс.
Грей сел, вытянув перед собой ногу, и Прайс начал промывать рану льняным полотном, смоченным в уксусе с чистецом.
– Как тебя угораздило?
Грей глубоко вздохнул и закрыл глаза, когда уксус стал просачиваться в рану.
– Лучше бы занялся тем, чем должен – охраной Черного Лорда.
– Он в безопасности, – ответил Прайс пренебрежительно.
– Только не тогда, когда тебя нет рядом, – возразил Грей. – После сегодняшней победы ему угрожает опасность даже бо́льшая, чем раньше. Уворен скоро об этом узнает и поймет, что Роупер отныне представляет для него реальную угрозу. Госта и Асгер станут искать возможность убить его, как и все остальные друзья Уворена.
– Уворен и так засел в Хиндранне с тридцатью тысячами солдат, – ответил Прайс. – Зачем ему еще и тайные покушения?
– Даже Уворен хотел бы избежать уничтожения половины легионов под стенами Хиндранна, – упорствовал Грей. – Он попытается убить его, и уже совсем скоро. Не дожидаясь, пока Роупер добьется еще большей славы.
После того как короста была снята, рана Грея вновь стала кровоточить. Прайс задумчиво осмотрел ее, вытер кровь и велел Грею придавить рану льняной тряпкой, пока он будет вдевать шелковую нитку в иглу. Затем промыл руки уксусом, убрал ладонь Грея и стал прокалывать кожу.
– Не волнуйся, Грей. Я смогу остановить Госту, – сказал он, сделав стежок и промокнув рану. – И Асгера. И даже обоих сразу, если понадобится.
Прайс закусил губу и сосредоточился на работе.
– Ты не сможешь остановить их, если тебя не будет рядом. Я не отхожу от него без необходимости, но один из нас всегда должен оставаться рядом, и лучше всего, если это будешь ты. Я не смогу победить Госту в одиночку.
– Мы как няньки, – возмутился Прайс. – Сколько я должен находиться рядом с ним?
– Столько, сколько понадобится, – ответил Грей просто. – Ты Священный Гвардеец, не забыл? Вот и охраняй его.
– Найди кого-нибудь другого.
– Кроме тебя, мне доверять здесь больше некому. Возможно, еще Хелмицу, но я не знаю его настолько хорошо.
Прайс покачал головой и слишком резко затянул стежок, от чего у Грея сбилось дыхание.
– Извини, – пробормотал Прайс.
Он молча дошил кожу до конца, затем обмотал рану льняной лентой и крепко завязал узлом.
– Спасибо, Прайс, – сказал Грей.
– Что, идти теперь присматривать за ним?
– И теперь, и потом. До тех пор, пока мы не сообразим, как избавиться от Госты и Асгера. Ты серьезно думаешь, что сможешь одолеть их обоих?
– Наверное, – ответил Прайс, нахмурившись.
– Ну, тогда, возможно, они упростят нам задачу и нападут как раз в тот момент, когда ты будешь рядом.
– Я бы не стал этого делать ради кого-то другого, Грей, – сказал Прайс, посмотрев на него сердито. Потом встал, закинул кожаную скатку за спину и добавил: – Даже ради Роупера.
Грей поднялся, слегка закряхтев от боли, и пожал руку Прайса.
– Знаю, – сказал он и отвернулся в сторону темноты.
Глава 10
Проход у моря
Каждый новый день Священная Гвардия начинала с молитвы. Жизнь, которую они вели, была более тесно связана со смертью, чем у кого бы то ни было в армии. Разве что только берсеркеры умирали с большей регулярностью. Общепринятая мудрость гласила: каждый гвардеец должен жить в мире с мыслью о том, что следующий рассвет может стать для него последним. В любой момент он обязан быть готовым принять смерть, не опозорив себя жалобами перед товарищами. Он должен вести осознанную жизнь и никогда не забывать о том, что уже скоро предстанет перед Всемогущим и ответит за каждый свой поступок.
Тучи на востоке постепенно светлели. В это утро молитву читал Грей, а все остальные гвардейцы стояли позади него на коленях. Роупер тоже молился, случайно оказавшись рядом с Асгером. Опозоренный гвардеец бросал на него злобные взгляды, пока Роупер прилежно произносил слова молитвы. Но Роупер не обращал на него внимания, считая Асгера сломленным. По другую руку от Асгера находился Госта. Неистовый гвардеец не повторял слов и даже не закрывал глаза. Он просто глядел, не мигая, на чью-то спину перед собой.
Остальные легионеры, особенно из вспомогательных легионов, подходили и смотрели на молящуюся Священную Гвардию. Им нечасто доводилось воевать вместе с этими героями. Священная Гвардия считалась самой прославленной частью анакимского общества, и бойцы вспомогательных легионов старались пользоваться любой возможностью, чтобы взглянуть на чуждые для них обряды и обычаи.
Они жадно и с благоговением всматривались в глаза, выгравированные на правых плечевых пластинах гвардейцев, разглядывали серебряные силуэты волков на их кирасах и стальные шлемы с пропущенными через них длинными хвостами из волос. Их взгляд задерживался на рукоятях мечей гвардейцев, имевших специальный обод в знак принадлежности к Священной Гвардии. Встраиваемый в навершие эфеса, обод являлся символом особых взаимных обязательств между гвардейцем и Богом и вручался Черным Лордом лично. Наиболее прославленные, удостоенные наград за отвагу гвардейцы носили серебряные браслеты.
Солдаты вспомогательных легионов видели, что гвардейцы всегда держатся попарно. Всегда связанные незримой нитью, наставник и его протеже вместе сражались в битвах и вместе проводили время между сражениями. Солдаты с жадностью ловили каждое слово, сказанное гвардейцами, силясь понять, благодаря каким качествам они стали такими особенными, как достигли такого спокойствия перед лицом смерти и выдающегося мастерства в борьбе с врагами. Солдаты знали каждого гвардейца по имени. Они знали, какие подвиги они совершили и какие имена носят их мечи. Легионеры даже сражались с бо́льшим энтузиазмом, если видели, что в это время на них смотрит кто-нибудь из этих героев.
Была и еще одна причина для благоговения перед Священной Гвардией: ведь только перед Всемогущим они демонстрировали полную смиренность. Они были настолько возвышенны и прославлены среди людей, что считалось очень важным показать абсолютное почтение перед высшими силами, открывшись перед ними в своих молитвах.
– …до тех пор, пока мы
