Ударный кулак не стал ввязываться в бой на линии фронта, а, продавив ее, пошел в глубь боевых порядков. Как такового даже боя не было с полком заслона. Три бронепоезда и состав с десантным батальоном еще в сумерках проскочили кордон на полном ходу, снеся декоративные заграждения. Разведка показала, что пути пока исправны, вот и действовали. Так что вышло все как нельзя лучше. Даже стрелять не пришлось – японцы спали и не ожидали такой наглости от русских. Рискованно, но Куропаткин посчитал этот ход вполне оправданным. Нагло, дерзко, уверенно… Ему такой стиль работы нравился.
Прорыв. Удар по вокзалу. Высадка десанта. Захват прилегающих построек. И формирование обороны вокруг бронепоездов, которые должны были стать костяком и главной огневой мощью этого подразделения. На все про все – минут двадцать пять ушло от силы. Да и то – бо2льшую часть времени составы «шевелили своими колесами».
Долго ли им требовалось держаться? Нет. Ведь с фронта, развернувшись в боевые порядки, надвигались основные силы кавалерийского корпуса, бьющего вдоль путей. В пешем порядке.
Спешенные кавалеристы были вооружены всем самым лучшим, что было у Маньчжурской армии. Здесь находились все семь сотен самозарядных винтовок, почти три тысячи самозарядных пистолетов, масса австрийских кавалерийских карабинов, удобных для работы накоротке и так далее. Кроме того, сюда Алексей Николаевич передал три десятка станковых пулеметов Кольта-Браунинга образца 1895 года под малокалиберный американский патрон – 6 мм U.S.N. Особенность этих пулеметов заключалась в их конструкции. Тут и воздушное охлаждение рифленого ствола, и треножный станок, и очень умеренная масса, и малоимпульсный патрон, позволяющий вести довольно плотный огонь без водяного охлаждения и смены ствола. Такой станковый пулемет в условиях городского боя был много выигрышнее ранних установок системы Максима, которые и на пулемет-то походили отдаленно, скорее на легкую пушку…
Генерал Оку осторожно выглянул из окна полуразрушенного здания и устремил свой взор на здание вокзала. Окна уже были выбиты. В них то и дело мелькали люди. Вспыхивали задорные огоньки выстрелов.
Вот японский отряд числом до батальона поднялся в атаку.
– Банзай! – хором закричали несколько сотен глоток.
Русские им ответили мерным перестуком пулеметов. Генерал легко заметил эти адские машинки.
Вот на помощь в считаные секунды изрядно потрепанному батальону подоспел еще один.
Свист гудка, и бронепоезд протянул немного вперед, выглянув из-за здания вокзала боевым вагоном. И сразу же два его пулемета и пушка вступили в дело. Минуты не прошло, как оба наступающих батальона были вынуждены откатиться, практически прекратив свое существование. От каждого осталось едва по роте.
Бронепоезд тоже пострадал.
В боевой вагон попал снаряд от японской пушки. Хорошо что не граната, а шрапнель, поставленная на удар. Тонкие внутренние переборки и деревянная обшивка не допустили ни рикошета шариков, ни обширных жертв.
Дело сделано, и состав пыхтя втянулся за здание. Конечно, орудие, ударившее в боевой вагон, уничтожено, но зачем подставляться просто так? Мало ли, выкатят снова да ударят? Видимость из боевого вагона-то не лучшая. Не отследишь.
Генерал тяжело вздохнул и аккуратно покинул свою наблюдательную позицию. Организовать контрудар и выбить русских с вокзала не удалось.
Подбежал вестовой.
– Что? – раздраженно произнес Оку.
– Срочная депеша, – произнес он и передал конверт.
Генерал вскрыл его, пробежал глазами и посерел лицом. Его штаб паниковал. Судя по донесениям с северных постов, русские предприняли массированное наступление вдоль железной дороги. И скоро на помощь этому десанту подойдут подкрепления. В то время как основные силы второй японской армии находились в десяти-пятнадцати километрах южнее. Они блокировали гарнизон порта Дальнего и в разумные сроки подтянуться не могли.
Сколько у него было войск здесь, в Цзиньчжоу?
До начала сражения в самом городе стояли два полка. Сейчас же, судя по всему, осталось от четырех до пяти батальонов. Совокупно. Да и те распределены по городу. С севера город прикрывал еще один полк, но его, судя по всему, больше нет. Плюс северо-восточнее, возле Бицзыво, стояли еще шесть батальонов, но вряд ли они смогут что-то сделать в текущей обстановке. Да и связь с Бицзыво только вестовыми, а там не ближний свет.
Как поступать дальше, он не знал. Отходить из города? Но ведь на складах накопились большие запасы продовольствия и боеприпасов. Без них его армия не в состоянии сражаться больше пары дней. А драться за него было нечем. Наличных войск здесь и сейчас просто не было в достаточном количестве. Эти же бросить в атаку – только людей погубить. Хотя, может быть, если получится навалиться сразу со всех сторон и захватить эти бронепоезда, то у него еще оставался шанс удержать город.
Он тяжело вздохнул и принялся отдавать распоряжения. Требовалось подтянуть к вокзалу все доступные силы. Что было непросто. А раздражение в нем накапливалось с каждой минутой. Глупо, как все-таки глупо получилось. Никто и не ожидал от Куропаткина такой выходки. Хотя о каких-то там блиндированных поездах разведка давно докладывала. Их строили в Харбине и Хабаровске, практически не таясь. Глупо и смешно, если бы не так обидно. А ведь как было удобно! Корабли подвозили грузы сюда, в Цзиньчжоу, уже отсюда их по железнодорожным путям везли южнее, к блокирующей порт Дальний армии…
Глава 8
24 июня 1904 года, вблизи островов Эллиот
Июнь 1904 года стал в Порт-Артуре месяцем грандиозных потрясений.
10 июня контр-адмирал Витгефт вывел эскадру на прорыв во Владивосток. Но, заметив на горизонте противника, развернулся и с чистой совестью вернулся на базу. Куда же военному флоту идти? Там же враги!
Генерал Куропаткин держался в стороне от дел своих соседей в Порт-Артуре. Своих проблем хватало. Но проигнорировать такой промах не мог. Тем более что сейчас ему ведь потребовалось участие флота. Можно и без него, но нежелательно. Поэтому, вытащив адмирала Алексеева из Харбина, насел на него, убеждая подписать план военной операции.
Надо сказать, адмирал сопротивлялся.
Причина проста. И если по сухопутной составляющей никаких сложностей не имелось. В ней Алексеев ничего не смыслил, да и Куропаткин смело брал на себя любую ответственность. То вот по морской части, в представлении адмирала, предлагался форменный ужас. Дошло даже до криков, что Куропаткин сумасшедший, который сует свой нос не в свое дело
