Лучшие карты, сохранившиеся с начала XIV века, были изготовлены генуэзцами. Венецианская школа развивалась в том же столетии, но позже, когда первенство захватили каталанцы. Франческо и Марко Пиццигани из Венеции, подобно своим современникам-каталанцам, добавляли к очертаниям берегов изображения материковой Европы и других стран вокруг Средиземного моря, применив те же принципы масштабирования, что и при составлении морских карт. Кроме того, они украшали свои карты картинами, знаменами и надписями.
В следующем веке португальцы, вырвавшиеся вперед, либо нарочно состаривали, либо искажали свои карты, дабы устранить конкурентов, самые точные очертания вновь открытых берегов появились на картах, изготовленных венецианцами. С картографической точки зрения история Америки, по мнению многих ученых, начинается с Андреа Бьянко. Его карты 1436 и 1448 годов отражают одно за другим сообщения об открытиях, сделанных к западу от острова Мадейра. На карте, которую он изготовил в Лондоне в 1448 году, изображен большой «подлинный остров», напоминающий очертаниями восточную выпуклость Бразилии и расположенный вблизи ее действительного местонахождения. Возможно, Бьянко знал об открытиях португальцев, которых ураган отнес на запад. То же самое относится к более раннему изображению острова Антилья, частично сделанному по описаниям, частично по устным рассказам. Андреа Бьянко зарабатывал на жизнь не только картами. В 1437–1451 годах он служил главным штурманом на венецианских торговых флотилиях, ходивших в Тану, Бейрут, Александрию, Романию, Варварию, но чаще всего – семь раз – во Фландрию. Благодаря своему посту он вошел в узкий и почетный круг «атлантических лоцманов», которые водили фламандские флотилии из Лиссабона в Саутгемптон. Возможно, он наносил на свои карты острова и береговые линии с их слов. Одни сведения оказывались точными, а другие – нет.
Изготавливая морские карты, которые отличались еще большей точностью и большим масштабом, венецианцы также продолжали делать карты мира, продолжая традицию Фра Паолино. На карте мира, которую Андреа Бьянко в 1436 году включил в свой атлас, довольно точно изображены берега, которые он знал не понаслышке. Однако в том, что касается мест, о которых ему было известно лишь по книгам или по рассказам, его карта слепо следует старой традиции. Так, самой яркой чертой Восточной Азии служит Рай земной.
Лучшую карту мира в том же столетии составил монах монастыря в Камальдоли на острове стеклодувов Мурано. Там у Фра Мауро была мастерская. Он сочетал в своей работе методы и сведения картографов и то, что можно было почерпнуть у ученых. Ученые в то время как раз заново открыли для себя географию Птолемея, даже ошибки которого считались авторитетными. Фра Мауро заполнил карту надписями, которые свидетельствуют о том, что он воспользовался сведениями, почерпнутыми не только у Птолемея, но и у Марко Поло и многих других путешественников; он доказал свой здравый смысл, сравнив их рассказы друг с другом. В то время как принц Энрике, или Энрике Мореплаватель, португальский инфант, сын короля Жуана I, поощрял португальских мореплавателей плыть дальше вдоль африканского берега, его брат, принц Педро, навестил Фра Мауро в Венецианской лагуне. Так как карты Фра Мауро демонстрировали больше знаний о землях, лежащих к югу во внутренней части Африки, чем карты других мастеров, принц Педро заказал для своего брата карту мира, которую Фра Мауро и изготовил с помощью Андреа Бьянко. Он доставил ее Энрике Мореплавателю незадолго до своей смерти в 1459 году. Копия этой карты, вершина трудов Фра Мауро, хранится в Венеции.
Исследователи и их рассказы
Отношения между Венецией и португальскими принцами поддерживались с помощью визитов, которые наносили в Лиссабон галеры, ходившие во Фландрию. В 1454 году, когда венецианская флотилия ждала попутного ветра вблизи мыса Сан-Висенте, туда прибыли посланники принца Энрике – для торговли и с визитом. Альвизе да Мосто, молодому венецианскому купцу, находившемуся на борту одной из галер, так понравились рассказы гостей о неизведанных землях и возможности сказочно обогатиться, что он обменял свои товары на другие, пригодные для дальнего путешествия, и весной следующего года отплыл на юг вдоль африканского побережья. Ему понравилась торговля на реке Сенегал, и он вернулся с прибылью; местные вожди обменивали коня на рабов – от 9 до 14 человек, – а в Португалии за рабов-негров платили очень хорошо. На следующий год да Мосто вернулся в Африку. На сей раз он дошел до Гамбии. По пути на юг шторм отнес его корабль в сторону; так он открыл некоторые из островов на архипелаге Зеленого Мыса. Но Альвизе больше известен не как исследователь и первооткрыватель, а как рассказчик о новых землях. Неизвестно, в самом ли деле он первый увидел острова Зеленого Мыса, так как нет записей о том, что он пытался обосноваться на них или получить ленные владения. Это проделал несколько лет спустя один генуэзец, хотя Альвизе да Мосто 10 лет прожил в Португалии и описал не только свои путешествия, но и путешествия португальцев. Потом он вернулся в Венецию, сражался в войнах против турок, служил сенатором, флотоводцем и комендантом различных крепостей. Тем временем живой отчет о его участии в океанских открытиях португальцев стяжал ему славу мореплавателя. Более того, больше всего он достоин похвалы за то, что первым дал общее описание Экваториальной Африки, с помощью которого удалось нанести на карты ее очертания.
Гораздо больше
