Самым удачливым из всех итальянских кондотьеров можно считать Франческо Сфорцу, который воспрепятствовал притязаниям Венеции тем, что стал герцогом Миланским. Состоя в разное время на службе у Венеции, Флоренции или Папской области, он пользовался своим положением и собирал армию, доход и земли, чтобы вписаться в государственную систему. Затем он откликнулся на просьбу Милана, перешел к нему на службу и женился на дочери Филиппо Мариа Висконти. В 1447 году Филиппо Мариа Висконти умер, не оставив наследника мужского пола, и видные граждане Милана объявили Милан республикой. Поборники гражданского гуманизма, например Франческо Барбаро, приветствовали такое торжество республиканских идей и побуждали Венецию, Флоренцию, Милан и Геную заключить сердечный союз. Но Флоренцией, в сущности, управлял Козимо де Медичи, который решил поддержать Сфорцу, чтобы усмирить Венецию. Франческо Фоскари и другие ведущие венецианские политики заключили союз с Миланской республикой, по которому Милан уступал Венеции некоторые города, в том числе Лоди и Пьяченцу, где партия противников Висконти уже провозгласила свободу и впустила венецианские войска, что возмутило многих миланцев. Франческо Сфорце, благодаря умной дипломатической и военной политике, удалось стать герцогом Миланским. Затем он выступил против венецианцев. Противостояние продолжалось до взаимного истощения, завоевания турками Константинополя и посредничества папы. В 1454 году противоборствующие стороны заключили общий мир. По условиям этого Лодийского мира единство итальянской государственной системы выражалось в обеспечении союза пяти ее ведущих представителей – Неаполя, Папской области, Флоренции, Милана и Венеции – ради общей цели: защиты Италии от турок.
Когда в 1425 году Венеция начала череду войн с Миланом, она вместе с флорентийцами якобы отстаивала «итальянские свободы», оберегая политическое равновесие от миланской экспансии. После смерти последнего Висконти угрозу такому равновесию стала представлять сама Венеция. Даже после победы Сфорцы в системе, закрепленной Лодийским миром, Венеция выделялась как самая мощная ветвь.
В архиве имеется запись разговора нескольких кондотьеров. Один полководец призывал остальных избегать одерживать победы для Венеции, потому что, если она станет еще хоть немного сильнее, ей удастся принести в Италию мир и таким образом оставить их всех без работы.
Османские турки в соотношении сил
Если бы планы Венеции ограничивались одной Италией, она в самом деле могла полностью расстроить соотношение сил в стране и постепенно подчинить себе другие итальянские города-государства. Но на самом деле Венеции приходилось думать не только об Италии, но и о Балканах, и об Эгейском море, где наращивала силы Османская империя. Именно турки не давали Венеции ограничить сферу ее интересов одной Италией.
Конечно, туркам Венеция противостояла не одна. Войны с Османской империей велись в составе политической системы, которую можно назвать балкано-анатолийской. Правда, эта система приходила в столкновение с Италией не только из-за Венеции, но и папского престола. Антитурецкая риторика прикрывалась мантией крестоносцев. Снова и снова папы возобновляли призывы к Крестовому походу против османских турок. Священники собирали специальные налоги в поддержку Крестовых походов. Почти все деньги, добытые таким путем, использовались правителями на другие цели – кроме тех стран, которым опасность угрожала напрямую: Албании, Венгрии, Польши, Трансильвании и Румынии, а также Венеции.
Несмотря на ненависть народа к «неверным», каждое итальянское государство, в том числе и Венеция, в то или иное время пыталось заключить союз с турками против своих соперников в Италии. И даже если такие попытки не предпринимались, в подобных действиях подозревали всех. Особенно громогласно другие итальянцы обвиняли в этом Венецию потому, что они завидовали ее власти, и потому, что Венеция, наиболее не защищенная перед лицом турецкой агрессии, громко взывала о помощи Крестовым походам, когда вела войны. Тем не менее республика готова была заключить мир с неверными, когда это отвечало ее интересам. Все западные государства давали торжественные цветистые клятвы, исполненные христианской риторики, а затем находили предлоги не сдерживать обещания в силу политической обстановки. Венеции же важно было не только сохранить свои колонии, но и вести торговлю.
В основе политики Венеции лежала необходимость поддерживать контроль над морем, защищать города, которые можно было охранять с моря, захватывать другие города, когда это было легко, и отвечать на турецкие вылазки рейдами с моря. Попытки поколебать Османскую империю и уничтожить ее армию не единожды предпринимались такими крупными военными государствами, как Венгрия и Польша, которых поддерживали французские или германские крестоносцы. Их попытки оканчивались поражением, что подтверждало веру Венеции в то, что неразумно оскорблять турецкого султана и рисковать столкнуться на суше со всей мощью турецкой армии.
В соответствии с политикой охраны хорошо укрепленных ключевых крепостей, которые можно было защитить с моря, Венеция предпринимала отчаянные усилия, направленные на то, чтобы не дать туркам захватить Константинополь, хотя привилегии тамошней генуэзской колонии и ненависть греческого населения города к католической церкви порождали постоянные трудности. Однако сообщения о приготовлениях Мехмеда Завоевателя воспринимались не так серьезно, как следовало. В те
