– Цапа, снаряд!
На малой скорости Ветлугин приблизился к «двадцатьшестерке» и начал осторожно двигать ее перед собой. С двух сторон их прикрывали разбитые танки-мишени. Порывом ветра на несколько секунд отнесло в сторону дымовую завесу. Мгновенно по ним выстрелила зенитка. Снаряд угодил в соседний танковый остов. На броню «тридцатьчетверки» сверху посыпался град осколков. Терцев выпустил по германским зенитчикам в ответ пятый снаряд. К счастью, спасительный дымовой покров снова окутал их танк. Раздался скрежет впереди. Распахнув люк полностью, Ветлугин, смяв колючку, боком осторожно заваливал «двадцатьшестерку» в ров рядом с перемычкой, добавляя себе за счет нее место для переправы. Получилось – подбитый танк, плюхнувшись, лег на бок, потонув наполовину в заполнявшей ров взбаламученной воде. Включил заднюю скорость, сдал назад и, воткнув переднюю передачу, накрепко вцепившись руками в рычаги, нажал на газ. Громыхнув по искореженному металлу, «тридцатьчетверка» наехала одной стороной на опрокинутый танк. Заскользили по земляной перемычке гусеницы левого борта, норовя увести танк в занос и завалить его в ров. Сержант рвал рычаги, машина отчаянно ерзала на переправе. В какой-то момент корма стала уходить вправо и назад. Понимая, что терять им уже совершенно нечего, Ветлугин дал полный газ. С ревом прокрутившись вокруг своей оси почти наполовину, перемалывая землю и зарываясь в нее левым бортом, но при этом не переставая угрожающе крениться назад, машина сделала все-таки рывок к земляному отвалу на другой стороне рва. Пару секунд, зацепившись за отвал гусеницами, танк буксовал на одном месте. В этот момент у всех находившихся внутри, наверное, промелькнула перед глазами вся их жизнь. Затем, врывшись в каменистую глину, «тридцатьчетверка» выбралась на другую сторону.
– А-а-а-а! – не слыша себя за лязгом и ревом, раскрыв рот, орал Ветлугин, когда танк устойчиво и ровно снова встал на землю.
Впереди в пятидесяти метрах был кустарник, и сразу за ним начинался лес. Заметив сквозь рассеявшийся дым завесы движение на позиции одной из полигонных зениток, Терцев послал туда еще один, шестой по счету снаряд. Из осколочно-фугасных последний. Дав газ, Ветлугин бросил машину к кустарнику. Подминая его корпусом танка, достиг деревьев и, найдя просвет между ними, увел машину в лес.
9
Они сидели все втроем, прислонившись спинами к каткам. Машина стояла в глухой чащобе. От полигона их отделяло больше двадцати пяти километров. Несколько часов непрерывной езды лесными дорогами, заброшенными просеками и просто буреломами были позади. Здешние места подходили как нельзя лучше, чтобы укрыться от преследования. Впрочем, так и осталось загадкой, было ли оно организовано по горячим следам. Выяснять этот вопрос сейчас не было ни у кого из них ни малейшего желания…
Кругом стояла поистине первозданная тишина. Казалось, нет нигде никакой войны. Само это слово было противоестественно для всего, что окружало их в тот момент. А вся полугодовая эпопея с пленом вообще представлялась сейчас приключениями с другой планеты. И только строгий и пронзительный облик загнанного в кусты под кроны высоких деревьев танка возвращал в реальность.
По очереди сходили к весело журчавшему в низине ручейку. Помылись, постирали одежду. Шинели и ватник остались в том каменном чулане. Ничего страшного – стояло лето. Можно было обойтись и без них. Тем более что они давно у всех превратились в грязные и вонючие обтрепанные лохмотья. Развесив мокрую одежду на кустах, Терцев растянулся на траве. Широко раскинув руки, смотрел в высокое-превысокое небо. По нему бежали редкие облачка, все в причудливых завитушках. Капитан буквально физически ощущал, как отпускает его, освобождая каждую клеточку организма, напряжение месяцев, дней и ночей, а особенно прошедших последних нескольких часов. Было так хорошо, как последний раз, наверное, бывало в далеком детстве. Терцев даже не заметил, как заснул в мягкой, душистой траве…
Проснулся резко, рывком сел. Какое-то время непонимающе озирался по сторонам. Ему опять приснился тот же самый сон. Голова раскалывалась, как будто болванка попала в нее, а не в башню. Все еще не до конца проснувшись, капитан обхватил ладонями виски, словно желая удостовериться, что они на месте и не раскололись. Пришло медленное осознание того, что это был всего лишь сон – и грохот от удара болванки в башню, и летящие внутрь боевого отделения осколки брони, и разлетающаяся на куски голова…
– Чего не разбудили? – исподлобья глянув на Ветлугина, спросил Терцев, растирая пальцами кожу на затылке под коротко стриженными волосами.
– Да мы сами отдыхали, – невозмутимо пояснил сержант. И тут же добавил: – По очереди, конечно.
– Все спокойно?
– Тишина! Только птички поют.
Терцев поднялся. У катков, свернувшись калачиком, сопел Цапа. Ветлугин вопросительно вскинул бровь.
– Пусть спит, – сделал жест рукой Терцев.
Капитан спустился к ручью. Долго умывался прозрачной студеной водой. Прикрыв закрытые веки влажными ладонями, с удовольствием чувствовал, как отпускает, уходя, головная боль. Вернулся бодрый и энергичный. Надел почти высохшую на солнце одежду. Минут десять на ощупь по миллиметру тщательно скоблил бутылочным стеклышком щеки и подбородок.
Вечерело. Солнце медленно уплывало за верхушки деревьев. Они все втроем сидели около танка. Ветлугин уже произвел тщательный осмотр машины. Доложил:
– Все в полном порядке.
– Снарядов три? – задал уточняющий вопрос Терцев.
– Так точно. Все бронебойные.
– Что с топливом?
– По пересеченной местности километров на сто хватит. А по шоссе и на все сто пятьдесят.
Капитан задумался, поскреб пальцами подбородок.
– Все жидкости в норме, – добавил Ветлугин, выжидательно глядя на командира.
– Значит, можно еще покататься… – протянул Терцев в задумчивости.
– А что, поехали дальше, – подал голос Цапа. Повернул голову в сторону Ветлугина: – По шоссе дальше уедем.
Танкисты переглянулись и усмехнулись.
– Знать бы еще точно, где мы, – покачал головой Терцев.
От полигона они двигались через лесной массив. Разумеется, прилично попетляли. Но общее направление их движения пролегало на юг. И все это по чащобам в районе старой польско-германской границы. Нужно было сориентироваться поточнее. И конечно же, крайне необходимо было получить сведения, где сейчас проходит линия фронта.
До темноты маскировали следы от танка. Решено было двигаться по ночам. За ту, первую, ночь преодолели не больше пятнадцати километров. Ехали практически наугад. Часто останавливались, глушили двигатель, напряженно вслушивались в темноту. Терцев пытался ориентироваться по звездам. Сложно было судить, что из этого получалось. Но небо здесь в самом преддверии августа было на удивление звездным. Днем старательно маскировали машину в глухом лесу. И еще некоторое время медленно двигались пешком обратно по отпечаткам траков, старательно их затирая, выпрямляя подмятый танком кустарник. Возможно, это была излишняя предосторожность. Однако, как известно, береженого бог бережет…
Места кругом были поистине дикие. Девственные пущи тянулись на многие километры во все стороны. Несколько раз встречали семейства кабанов. А один раз видели крупного оленя. Танкисты искренне пожалели, что у них не было с собой никакого огнестрельного оружия. Есть
