10
«Тридцатьчетверка» с грохотом летела сквозь ночь и туман. Ветлугин, напряженно всматриваясь через распахнутый люк в петлявшую перед ними дорогу, которую выхватывал свет фары, гнал танк на максимально возможной скорости. Терцев наполовину высунулся из башни и внимательно наблюдал за окрестностями. Впрочем, подсвеченные на несколько мгновений обочины, убегая назад, тут же снова тонули в темноте. Темнота была и впереди. Это их пока что вполне устраивало. Орудие было заряжено предпоследним снарядом.
Остановились только один раз, когда сбоку мелькнул наконец-то дорожный указатель. Начинало светать. Все кругом плавало в низкой молочной пелене. Терцев сверился с картой. Теперь у них была абсолютно точная привязка к местности.
– Что с топливом? – окликнул механика капитан.
– Да практически по нулям. Едем на честном слове, – последовал ответ снизу.
С полминуты Терцев в задумчивости рассматривал карту. Затем принял решение:
– Пока такой туман, проскакиваем открытое поле и через два километра сворачиваем в лес. Дальше пешком.
Шмыгнув носом и вздохнув, посмотрел на него из боевого отделения Цапа. Ничего не сказал.
– Понятно, командир! – отозвался Ветлугин.
– Тогда вперед!
Двигатель чихнул и обрезал, когда до леса оставалось метров сто. Его очертания проглядывали впереди темным расплывчатым силуэтом.
– Все, приехали, – раздосадованно сообщил сержант. – Чуток недотянули.
Терцев спрыгнул на землю. За ним последовал Васька, прихватив трофейный ранец. Выбрался из люка Ветлугин, потянулся, разминая затекшую спину. И тут же все замерли, услышав совсем рядом гул моторов.
– Наши! – с изумлением обернулся к Терцеву сержант, весь превратившийся в слух. – Ей-богу, наши!
В это было невозможно поверить, но они отчетливо слышали сквозь лязг молотивших в тумане траков такое знакомое и родное урчание дизелей. Терцев тряхнул головой – ошибки быть не могло. Сердце учащенно забилось. В голове лихорадочно замелькали мысли: а где же линия фронта, гул канонады, звуки боя, наконец? Конечно, мы наступаем, линия соприкосновения меняется, и зачастую весьма стремительно. Возможны прорывы, обходы… Но чтобы вот так запросто, на территории, считавшейся глубоким вражеским тылом, встретить свои танки – что-то здесь было не так.
– А ну, за машину! – скомандовал Терцев, прикидывая на всякий случай, сколько им понадобится времени под прикрытием тумана на рывок до леса. Нащупал за пазухой трофейный «вальтер».
Из белесой пелены на них выплыли очертания первого Т-34—76. За ним показалась вторая такая же «тридцатьчетверка», тоже ранних годов выпуска. Первый танк поравнялся на дороге с их машиной, качнулся и остановился. Двигатель заглушили. Громыхнул откинутый одинарный башенный люк.
– Эгей, экипаж! – прокричали сверху. – Где вы там?
Прежде чем Терцев с Ветлугиным успели осознать, что слышат русскую речь, на дорогу выскочил Цапа. Радостно замахав руками, завопил в ответ:
– Мы здесь!
Из подъехавшего танка выбрался человек в комбинезоне и громко сказал кому-то:
– Я же говорил, они отсюда должны к нам выйти.
Терцев с Ветлугиным замерли на обочине за спиной у Васьки. Из тумана вынырнула и притормозила на противоположной стороне дороги «полуторка». За ней маячил еще какой-то остановившийся грузовик. В кузове угадывались фигуры вооруженных людей. Хлопнула дверца кабины. Когда за спиной у заговорившего с ними танкиста в комбинезоне возник человек в немецкой военной форме, у Терцева все оборвалось внутри.
«Только не снова в плен!» – обожгла одна-единственная мысль, и капитан сжал за пазухой рукоятку пистолета.
Замер у всех на виду оцепеневший Васька в своих солдатских обносках без знаков различия и с германским ранцем за плечами.
Второй подошедший между тем скользнул взглядом по фигурам встретившихся танкистов в истрепанных комбинезонах. На секунду задержал внимание на немецком ремне с бляхой, которым был подпоясан Ветлугин. Деловито осведомился также на чистом русском языке:
– Это вы к нам из бронедивизиона на усиление откомандированы?
– Да, – коротко кивнул Терцев.
Мысли у капитана в это время крутились в голове с бешеной скоростью. Бежать – поздно. Отстреливаться явно бесполезно. Вон из грузовика, разминая конечности, вылезают солдаты с винтовками и автоматами. Впрочем, со стрельбой, пожалуй, пока повременим. Их явно приняли за кого-то другого. А за кого? И кто тогда эти?
– Точка встречи в двух километрах севернее. Мы вас прождали час. Сбились с маршрута в тумане? – последовал наполовину вопрос, наполовину утверждение.
– Да, – так же односложно и глухо снова ответил Терцев.
Он совершенно не представлял, что делать и говорить дальше. Просто чувствовал, что пока что сказать «нет» было в их ситуации равносильно смерти. Как и вообще сказать что-то еще…
– А я что говорил! – весело отозвался танкист в комбинезоне. И, оглядывая их «тридцатьчетверку», уважительно покачал головой: – «Восемьдесят пятой» еще в Белоруссии разжились?
– Да, – наклонил подбородок Терцев.
Про себя подумал – все, теперь пора в разговор добавлять что-то еще.
– Ну и как? – не унимался собеседник.
– Отлично! – вступая в беседу, шагнул на дорогу Ветлугин. Подойдя к Цапе, незаметно чуть потянул его за ранец к себе. Васька быстро глянул на сержанта и поджал губы, показывая, что намек понял и будет помалкивать.
Танкист хотел спросить что-то еще, но его опередил человек в немецкой форме. Безошибочно опознав опытным взглядом в Терцеве старшего, попросил ровным тоном:
– Да, хотелось бы взглянуть на ваши документы. Понимаю, что формирование сводной группы осуществляется из разных частей, но мы с вами лично не знакомы.
Терцев кивнул с виду так же невозмутимо и полез за пазуху. Пальцы предательски задрожали уже за отворотом комбинезона. Успел заметить, как Ветлугин облизнул пересохшие губы. А Цаплин на глазах начал делаться белым как полотно. Кажется, его даже зашатало.
«Вот и приплыли», – подумалось, пока вместо документов нащупал и приготовился выхватить пистолет.
– Цапа! – закричали в этот момент с противоположной обочины. – Васька! Цаплин!
К ним бежал от грузовика молодой парнишка в германском кителе без погон. Подскочил к Цаплину, принялся трясти его за плечи, полез обниматься:
– Здорово, Цапа! Вот так встреча!
– Петька… – пролепетал минометчик.
Терцев видел, как Ветлугин отпустил ранец за плечами Цаплина, и тот буквально повалился в объятия подбежавшего паренька, невнятно бормоча:
– Петька…
– Значит, можно сказать, знакомы, – чуть усмехнулся человек в немецкой форме и сделал Терцеву останавливающий жест рукой.
Парнишка повернулся, проговорив чуть ли не с возмущением:
– Конечно, ротный! Мы за одной партой сидели. Наши, локотские!
– Все, ступай, Бажанов! – замахали в ответ. – Потом поговорите. Ехать надо. Готовы продолжать движение?
Последние слова уже были обращены к Терцеву.
– У нас горючее закончилось, – сглотнув комок в горле, не своим голосом снова глухо отозвался капитан.
– Литров двести найдем, – снова вступил в разговор танкист с «семьдесят шестой».
Ротный посмотрел на часы:
– У вас пятнадцать минут!
И направился в сторону грузовика.
– Пойдем, – повел их к «полуторке» танкист. – Как вы так не рассчитали?
– Заплутали, – виновато развел руками Ветлугин, шагая рядом.
– Залезь в танк и сиди там, – тихонько шепнул Терцев Цапе, который так и продолжал стоять посередине дороги, будто в столбняке. – И прикуси пока
