– Адово дыхание! – в панике вскричал кто-то.
– Греческий огонь! – заметил другой, более рассудительный, голос.
На стенах, на полу, на потолке заполыхали липкие вязкие огненные клочья. Сверху закапали пылающие слезы. А по коридору уже шла вторая волна пламени и жара.
И снова их не достало, не лизнуло даже. Но дышать сразу стало нечем. Почти нечем… Фашики прибегли к новой тактике. Они, видимо, и не рассчитывали с ходу спалить врага. Задача перед огнеметчиком стояла другая. Выжечь кислород. И осветить темный коридор.
Кислорода сейчас было мало. Света – много. По танку и проступившим вокруг силуэтам вновь ударили «шмайсеры». Свист пуль, пронзительный визг рикошетов, барабанная дробь по броне… Упали еще трое защитников гусеничной баррикады. Дернулся и обмяк в руках Бурцева фон Берберг. Дырка в голове, дырка в груди… Готов! Назад – под прикрытие «Рыси» они сверзились вместе с Освальдом.
Глава 57– А фон Берберг?! – встревожился поляк. – Где фон Берберг?!
– Убит твой фон Берберг.
– Жаль, – вздохнул шляхтич.
И поспешно пояснил:
– Вообще-то, по законам рыцарской чести это мне надлежало бы вершить над ним расправу. За Ядвигу!
«Или мне, – подумал Бурцев, – за Аделаиду». Хотя странно. Былой клокочущей ненависти к заклятому врагу он сейчас не испытывал. Может быть, потому, что хотя бы ненадолго они с вестфальцем оказались по одну сторону подвальной баррикады.
Снова ударил огнемет – еще ближе. Вот ведь ё! Фашики времени даром не теряли: лезли по коридору, поливали подвал огнем и свинцом.
Новгородцы и татары начали отползать от танка. Многие натужно хрипели и кашляли. У Бурцева тоже жутко першило в глотке. Даже колдовская вентиляция магической башни не справлялась с таким количеством огня и дыма. Но если б не она – задохнулись бы давно нафиг! Впрочем, и так задохнутся. Скоро уж… Еще несколько огнеметных выстрелов, опаляющих легкие, – и все!
Збыслав с дядькой Адамом – и те уже поглядывали назад. Только Освальд, Дмитрий, Сыма Цзян да Бурангул будто прилипли к танковой броне. Юзбаши притаился у гусеницы с натянутым луком. Ему всего-то и нужно полсекунды, чтоб подняться и навскидку пустить смертоносную стрелу. Но только кто ж подарит сейчас эти полсекунды? Момент, когда беспомощные и беззащитные фашики только-только входили в подвал – упущен, а теперь пули визгливо царапали металл и камень, не давая поднять головы.
Эх, бабахнуть бы в ответ пару разиков из пушки! Так ведь танковое орудие в другую сторону смотрит, а железные бока «рыси» зажаты коридорными стенками. В этакой теснотище пушкой не больно-то поворочаешь. А уж сам танк не развернуть и подавно!
– Сыма Цзян, – позвал Бурцев. – У тебя в самостреле остались еще невидимые стрелы?
– Нет, Васлав, вся уже улетела, – кажется, в словах пожилого китайца прозвучала гордость. – Когда вражеская солдата полезла в подвал, моя первая стреляла! Самая первая!
Мать-перемать! Уж лучше бы твоя экономила боеприпасы!
Бурцев лихорадочно шарил руками по каменному полу. Наткнулся на сапог мертвого оберфюрера. Так, уже теплее. Где-то рядом должны валяться автоматчики. Есть! Один есть… Теплее! Бурцев ощупывал форму мертвого эсэсовца. В конце концов, это ведь не мародерство, это сбор трофеев.
Пальцы добрались до сумки патронташа. Еще теплее! Пальцы расстегнули сумку. А теперь…
Вспышка огнемета… Яркий свет… Волна нестерпимо жгучего воздуха над головой.
Теперь – совсем горячо! Он вцепился в снаряженный магазин «МП-40». Пусть кто-нибудь попробует отобрать у него этот подарок мертвеца.
– Сыма Цзян! Давай свой автомат! Ну, самострел свой гони сюда. Подзарядим его… стрелами.
Сменить опустошенный магазин на новый – секундное дело.
– Ждите и не высовывайтесь!
Бурцев юркнул между гусениц, пополз под танк. Только бы фашики не вздумали вогнать сюда струю раскаленного воздуха. Огнеметчик, впрочем, уже не особенно усердствовал. Эсэсовец с фламменверфером шел вразвалочку под прикрытием автоматчиков. Страшная труба мерцала во мраке запальным язычком синеватого пламени.
Бурцев занял позицию. Мощного татарского лука под танком не натянуть – места мало. Но из «шмайсера» бить можно. Очень даже можно!
Врага, выжигающего себе и остальным путь, он скосил первой же очередью. Тот осел, уткнулся лицом в каменный пол. Дернулась и замерла огнеметная труба в руке умирающего. Запал не погас. Ранец с двумя баллонами сполз со спины набок.
Фашисты, следовавшие сзади, заволновались и залегли. Пули еще чаще замолотили по броне, по гусеницам, чиркнули по камню перед самым носом Бурцева. Что-то больно полоснуло по плечу. И по ноге тоже. Ерунда – царапины…
Следующая очередь из-под танка ударила точно в ранец фламменверфера. Наружу хлынула горючая смесь, коснулась запального огонька. Вспышка, пламя… Огненный фонтан прыснул тугой струей в стену, в потолок. Адская жара. Крики…
Заметались по коридору живые горящие факелы… Загремели, забухали взрывы. Рвались от жара чьи-то патроны. Потом – гранаты. Одна, вторая, третья. Еще две – дуплетом.
Не выдержав такой канонады, обвалился свод. Видать – не прочная арийская кладка – более поздние перекрытия… Кто-то там из предков Освальда проводил ремонт или перепланировку башенных помещений. Или, может, прадедушка добжиньского рыцаря ремонтировал порушенный донжон после неудачных изыскательских работ? И слава богу! Зато теперь проход в подвале засыпало, закупорило, перекрыло – пусть ненадолго, но надежно. Передышка обеспечена.
– Замуровали демоны, – задумчиво произнес Дмитрий.
Было, однако, не смешно. Ничуть.
Засвистели стрелы: Бурангул прекращал мучения сгоравших заживо – тех, кто еще шевелился в огненном коконе по эту сторону завала. Да, передышка будет. Но знать бы еще точно, сколько времени им отпущено?
Бурцев вскочил в танк. Следом втиснулся Освальд.
Лезли и Сыма Цзян, и дядька Адам, и Бурангул, и Дмитрий, и Збыслав. Бурцев не пустил:
– Не нужно. Дальше мы с Освальдом сами. Ваша задача – прежняя: прикрывайте тылы. Следите за завалом.
Глава 58Двигатель взревел, бронированная машина дернулась, пошла по узкому проходу, рыча, громыхая гусеницами, царапая стены.
Бурцев вывел танк к маленькой дверце, за которой они нашли фон Берберга. «Рысь» в такую не протиснется. Надо расширять… Он заглушил мотор, перебрался к пушке. Сказал негромко:
– Извини, пан Освальд.
– За что? – не понял рыцарь.
– За Взгужевежу свою извини. Рушить будем твой замок. Если засыплет нас в этом железном гробу, ты уж не обессудь.
Поляк встрепенулся:
– Как так рушить?! Как так засыплет?!
Но Бурцев уже не слышал. Бурцев начал обстрел. Громыхнуло. Еще раз, еще, еще… Дверь разлетелась. Стена, отделяющая темницу от длинного коридора, тоже поддалась снарядам легко. Собственно, и не стена то была даже. Так, простенок, внутренняя перегородка, сложенная явно не арийскими первостроителями.
Первую преграду скорострельная пушка «рыси» разнесла на раз-два. Танковое орудие, пробивающие со ста метров тридцатимиллиметровую броню, сейчас лупило почти в упор. Тупоносые снаряды крошили кладку, разлетающиеся каменные осколки барабанили по броне.
Вскоре на месте маленькой дверцы зиял огромный пролом, заполненный дымом и пылью. Куски расколотого камня густо усеивали покоцанный пол.
Бурцев прекратил огонь. Нужно переждать, когда уляжется непроглядная пелена впереди. Над ухом ругался
