Я бегло просматриваю статью о пятнадцатилетнем мальчике из Хобокена по имени Дариус, которому поставили диагноз «синдром запертого человека» после того, как он попал в аварию. В конце статьи упоминается, что в настоящее время он госпитализирован в лечебном учреждении для хронических больных в Нью-Джерси, специализирующемся на пациентах с подобными заболеваниями. Однако там не приводится ни название учреждения, ни его адрес. Я снова возвращаюсь к поиску и добавляю к запросу «учреждение для хронических больных». В десяти статьях, каждая из которых посвящена отдельному случаю, упоминается подобное учреждение, однако ни в одной нет его названия.
Я открываю историю своего поиска и в ужасе смотрю на список веб-документов. Нескольким десяткам жителей Северного Нью-Джерси диагностировали редкое заболевание, делающее их превосходными кандидатурами для испытаний диска, разработанного Компанией. И похоже, что многие из них, если не все, были переведены в одно и то же заведение. Кроме того, кажется чрезвычайно необычным, что ни один из репортеров не сумел выяснить, как называется это место.
Когда я отрываю взгляд от экрана, мир вокруг меня уже не тот, что прежде. До того, как я ввел в строку поиска имя Аркана, я сидел в ресторане загородного клуба, который посещал с тех пор, как мне исполнилось восемь лет, в окружении знакомой толпы привилегированных, но в целом безвредных говнюков. Теперь я чувствую, будто каждый из них – потенциальный подозреваемый, участник какой-то непонятной игры. Я не имею представления, как много человек замешано в этом возможном заговоре; ясно лишь одно: происходит что-то серьезное. На одном маленьком участке земного шара множеству пациентов ставят диагноз редкого заболевания мозга, и, как ни сложно в это поверить, похоже, что в этом как-то замешана Компания. «Синдром запертого человека» внезапно входит в моду – а у них, совершенно случайно, оказывается под рукой готовый метод лечения? Однако что ни говори, а идея все равно бредовая. Это должно означать, что Майло Йолкин тоже замешан, а такое почти невозможно переварить. Тот поехавший на играх гений, которого я видел по телевизору, кажется последним человеком на земле, способным иметь интерес в подобных темных делишках.
Если здесь и можно найти какие-либо ответы, они находятся в том учреждении, куда направили всех этих больных. Мне приносят завтрак в тот момент, когда я поспешно набиваю сообщение для Элвиса, хакера, обязанного мне своей свободой. Прикрепив ссылки на пять из найденных мною статей, я прошу его пошарить по серверам ближайших больниц и найти для меня название и адрес того учреждения для хронических больных, куда перевели пациентов с «синдромом запертого человека». Покончив с делом, я с жадностью набрасываюсь на еду. Мои пальцы и лицо сплошь вымазаны жиром от бекона, когда мне приходит ответная эсэмэска от Элвиса:
Буду с тобой через несколько часов. Ты уже играл в Otherworld? Я слышал, что искусственный интеллект там совершенно сумасшедший. По крайней мере, не говори, что я тебя не предупреждал: революция близится!
Мать моя женщина! Пожалуй, он в чем-то прав.
Аппетит у меня совершенно пропал, но я продолжаю отрешенно запихивать в себя еду. Мне необходима энергия: мне нужно остаться в Otherworld на достаточно долгое время, чтобы завершить свою миссию. Пока Элвис в реальном мире выясняет адрес учреждения, я должен отыскать Кэт в OW. Катастрофа на фабрике явно не была случайной. Неужели Компания несет ответственность и за это тоже? Неужели они не просто похищают умы людей, пострадавших в несчастных случаях, но и сами подстраивают эти несчастные случаи? Если это действительно так, то есть шанс, что Кэт обладает информацией, с помощью которой я мог бы разоблачить масштабнейший заговор и закрыть это учреждение, а также освободить саму Кэт.
Я пережевываю очередную порцию блинчиков с сосисками, когда в ресторан, словно шикарнейшие из призраков, вплывают четыре женщины в белых халатах. Одна из них доктор Ито. Комок пищи застревает у меня в горле, и я заливаю в себя стакан апельсинового сока, чтобы его проглотить. Мое первое побуждение – нырнуть под стол, однако мне удается сохранить благоразумие. Когда мне больше не угрожает опасность умереть от удушья, я маскирую свой нос листком меню и изо всех сил стараюсь сохранять абсолютную неподвижность. Ее взгляд три или четыре раза скользит по мне, не задерживаясь. Видимо, я обязан этим своей новой прическе.
Дождавшись, пока доктор погрузится в беседу со своими компаньонками, я предпринимаю попытку покинуть свое место. К несчастью, как раз в этот момент появляется официант, чтобы наполнить мой стакан водой. Мы кружим вокруг друг друга, словно танцоры, пытаясь уступить друг другу дорогу. Потом вода из его графина выплескивается на девчонку за соседним столиком, и она взвизгивает, ощутив стекающую за шиворот ледяную струйку. Доктор Ито поднимает голову, и ее взгляд устремляется на меня. Ее лицо не меняет выражения; любой наблюдатель со стороны никогда бы не подумал, что мы встречались прежде. Однако ее взгляд перемещается с моего носа на отсутствующие волосы, и я вижу, как в ее глазах вспыхивает прозрение. Она понимает, почему я выбрил затылок. Поворачиваясь обратно к своей подруге, доктор Ито небрежным жестом достает из кармана своей короткой юбки телефон, взглядывает на экран и нажимает кнопку вызова.
Ровно через пять секунд я уже нахожусь за дверью загородного клуба. Бросив взгляд на ведущую к улице длинную подъездную дорожку, я сразу понимаю, что не имею никаких шансов добраться куда-либо пешком. Насколько я вижу, у меня есть только одна возможность – и нет времени на нравственные колебания. Рядом со входом в клуб располагается велосипедная стойка, и, к счастью для меня, никто из членов никогда не пристегивает свой велосипед. Зачем им это делать? Богатые ведь не воруют, верно?
Изо всех сил крутя педали и чувствуя, как спортивная сумка бьет меня по спине, я одновременно перебираю в уме свои возможности. Мне необходимо найти какое-то укромное и безопасное место, откуда можно будет снова войти в OW – и как можно скорее. О том, чтобы вернуться домой, не может быть и речи. То же самое относится к дому Кэт. Других друзей у меня нет, а без бумажника я не смогу заплатить за гостиницу. Мысленно
