Тогда тоже был закат, и света внутри нашего форта едва хватало, чтобы читать. В тот вечер я впервые показал Кэт книжку «Гангстеры Кэрролл-Гарденс».
– Это вот мой дед, – сказал я ей, указывая на фотографию Кишки. – Он занимался тем, что ломал людям пальцы.
– Ух ты! – отозвалась она, поднося книжку к свету, чтобы рассмотреть картинку. – Крутой был мужик, наверное?
– Да просто обычный громила. Я думаю, это из-за него моя мать никогда не любила меня по-настоящему. – Я начинал шутливым тоном, но внезапно все поменялось. Вдруг оказалось очень трудно сделать так, чтобы мой голос не дрожал. – Потому что я слишком на него похож.
– Ничего подобного, – решительно заявила Кэт, с полной уверенностью тряхнув головой. – Это не из-за этого.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что это не причина, чтобы не любить своего ребенка, – ответила она. – Если твоя мать тебя не любит, Саймон, это значит, что с ней самой что-то не в порядке.
Она снова перевела взгляд на фотографию Кишки.
– Он кажется мне довольно интересным типом. Что ты о нем знаешь?
– Немного, – признался я. – Знаю, что он был гангстером, что у него была куча подружек и что в результате он оказался на дне канала.
– Здорово!
– Здорово?
– Конечно! Если это все, что ты о нем знаешь, то ты можешь сам решать, каким он был на самом деле. Может, он был офигенным парнем. И ломал пальцы только тем, кто этого действительно заслуживал. И еще может быть, что он передал всю свою офигенность тебе.
– Я мог бы притвориться, что так оно и есть, но это было бы неправдой, – сказал я.
– Почему нет? – возразила Кэт. – Пока что он – просто фотография в книжке. Почему он не может быть таким, каким ты хочешь?
– Не могу поверить, что ты позволил Кэроль взять мой факел!
Голос Горога прерывает течение моих воспоминаний, и я открываю глаза. Великан дрожит в своей набедренной повязке.
– Как только стемнеет, эти мартышки сожрут нас живьем, – продолжает причитать он.
Я оглядываюсь через плечо. Горог прав: обезьянья стая снова здесь. Я уже собираюсь обсудить с ним запасной план, когда что-то врезается великану прямо в лоб. Ему на колени падает алмаз величиной с виноградину.
– Это тебе за твое недоверие, – произносит бестелесный голос.
Сперва появляется голова Кэроль, а затем и все остальное. Она откидывает капюшон на плечи и бросает к нашим ногам мешок. С лицом, раскрасневшимся от возбуждения, она протягивает Горогу его факел и возвращает мне мой кинжал.
– Каньон – это только начало, – сообщает она, сверкая глазами. – Эта Маммона – тоже тот еще цирк. Не знаю, что там происходит, но все дома, которые я видела, полны ловушек: ямы с кольями, подвешенные бревна – все, что только можно придумать.
– Как же ты… – начинает Горог.
– Как я осталась в живых? – подхватывает Кэроль. Нагнувшись к нему, она игриво щиплет великана за щеку. – Ах ты, мой сладенький! Ты все еще не понимаешь, с кем связался, да?
У меня нет настроения участвовать в их играх и забавах.
– Ты уверена, что набрала достаточно? – спрашиваю я, протягивая руку к принесенному ей мешку.
Его вес отвечает на мой вопрос – там, должно быть, несколько тысяч алмазов.
– Ну как? Что скажешь? – спрашивает Кэроль, подняв бровь.
Помимо воли я улыбаюсь.
– Я начинаю думать, что нам, возможно, и правда удастся выбраться из этого чертова места, – признаю я.
Пока не спустилась темнота, мы успеваем набрать с деревьев огромную кучу фруктов. Несколько штук мы съедаем, но большую часть приберегаем на утро. Обезьяны потихоньку придвигаются все ближе, поэтому мы решаем всю ночь нести вахту по очереди. Мне выпадает сторожить первому, и пока Кэроль с Горогом спят, я занимаюсь приготовлениями для нашего путешествия через ущелье.
В мякоть каждого из плодов я вставляю по двадцать пять драгоценных камней, принесенных Кэроль из Маммоны, стараясь не вдавливать их слишком глубоко. Я хочу, чтобы они сверкали в свете утреннего солнца. Когда наступает моя очередь отдыхать, меня сменяет Кэроль. Я тут же проваливаюсь в сон, и он настолько глубок, что когда я снова открываю глаза, мне кажется, что я спал всего несколько минут. Вокруг меня на земле лежат сотни усыпанных алмазами плодов – и две мертвые обезьяны. Очевидно, они пытались подкрасться к лагерю под покровом темноты. Хотя Кэроль и не нравится применять меч, выяснилось, что она очень неплохо им владеет. Она смогла сама избавиться от обезьян, не прибегая к нашей помощи.
Под заливающими каньон солнечными лучами мы приступаем к последним приготовлениям. У нас нет достаточно большой сумки, чтобы унести все фрукты, поэтому я стаскиваю с себя балахон и под завязку набиваю его сверкающими плодами.
– Твоей рясы будет недостаточно, – замечает Горог. – Мы должны взять с собой все фрукты, которые есть. Если они внезапно кончатся посередине ущелья, наша песенка спета.
– Вот, – Кэроль стаскивает через голову свой плащ. – Возьми еще мой.
– Нет, – говорю я. – Мы придумаем что-нибудь другое.
Плащ-невидимка – единственное, что сможет обеспечить Кэроль безопасность во время прохода через каньон. Я не имею права требовать, чтобы она рисковала жизнью ради плана, который может и не сработать.
– Вот только не надо обращаться со мной так, будто я нежный цветочек! – рявкает она. – Мне хочется выбраться отсюда не меньше, чем вам, и я не смогу сделать это одна. Возьми мой чертов плащ!
Я протягиваю руку, чтобы взять его, – и моментально забываю, о чем мы только что пререкались. Впервые я замечаю, что у Кэроль надето под плащом, и буквально теряю дар речи от увиденного.
Горог хихикает. Его слова никогда не теряли своей силы.
– Ах да, я и забыл, что у тебя прикид как у моей матушки!
– Ну да, я же не знала, когда его выбирала, что нам здесь придется убегать от мошек-убийц и отбиваться от обезьян! – Кэроль отряхивает свои бежевые хлопчатобумажные брюки и разглаживает розовую рубашку с короткими рукавами. – Я одевалась так, чтобы мне было удобно.
– И куда ты собиралась в этом пойти? На родительское собрание?
– Это говорит мне парень, который явно компенсирует своим гигантским аватаром какие-то недостатки, – парирует Кэроль. – Может, тебя отшлепать, мелкая ты вонючка?
– О да, пожалуйста! – Горог наклоняется и приподнимает сзади свою повязку.
– Хорошо, хорошо! – кричу я. – Достаточно! Мы здесь не для того, чтобы обсуждать вкусы Кэроль! Если ей нравится одеваться как домохозяйка из Сан-Антонио, это ее дело, и нас оно не касается.
Горог снова разражается хохотом, а Кэроль, словно маленькая девочка, выпячивает нижнюю губку.
– Ненавижу вас обоих, – ворчливо говорит она.
– Ну, если тебе от этого станет лучше, то есть вероятность, что скоро мы будем мертвы, – отвечает Горог.
Разумеется, он говорит это в шутку, имея в виду наши аватары. Но мы с Кэроль моментально трезвеем. Великан по-прежнему не знает, что здесь
