Айсман, думая о чем-то своем, ничего на это не ответил. Молчал и Николаи, с интересом следя за мелькающими за окном редкими прохожими. Вскоре, выехав на окраину города, машина, быстро набирая скорость, помчалась по накатанному гравийному шоссе к лесу, где в доме лесника расположились основные силы разведбюро армии и были развернуты две мощные радиостанции.
Николаи с удовлетворением отметил, что вокруг базы натянута колючая проволока и ее охраняют усиленные патрули. На въезде машину остановил унтер-офицер, но, увидев майора Айсмана, крикнул солдатам, чтобы те побыстрее поднимали шлагбаум.
Направляясь к избе, сложенной из огромных сосновых бревен, Николаи неожиданно спросил майора:
– Скажите, сколько из засланных вами в тыл русских возвратилось агентов?
Вопрос этот застал Айсмана врасплох.
– Не больше трети, господин подполковник, – после небольшой паузы ответил он.
– Ну что же, результат обычный, – констатировал Николаи, – и много ценных сведений вы от них получили?
– Ценных сведений никто из них не представил. Были в основном малоценные и такие, что невозможно проверить. В основном были сведения о передвижении небольших частей, свежих оборонительных сооружениях и плохом тыловом снабжении русских…
– А как действовали диверсионные группы?
– Здесь результаты получше. Из пяти засланных в тыл противника групп три выполнили свое задание, взорвали два моста через Вислу и один мост через Пилицу. Две группы были уничтожены противником, так и не выполнив своих задач.
– Ну что же, и здесь результаты неплохие, – удовлетворенно промолвил Николаи.
На веранде офицеров встретил дежурный.
– Что нового было в эфире? – спросил майор.
– Эфир молчит со вчерашнего дня, господин майор.
– Продолжайте работать согласно графику, – распорядился Айсман. – Прошу, господин подполковник, – обратился он к Николаи, – милости прошу в мой деревенский кабинет.
В просторной комнате, одно окно которой выходило в лес, а другое во двор, майор оставил ту обстановку, которая была там и раньше. Единственно, что привлекло внимание гостя, – это огромные лосиные рога, висящие в углу.
– О-о, – восторженно воскликнул Николаи, – вы здесь зря время не теряли. Какого огромного рогача добыли.
– Какой с меня охотник, – откровенно признался Айсман, – я скорее жертва. Это вы, я слышал, прекрасный охотник. Ни одна дичь, говорят, еще от вас не уходила.
– Ну, это явное преувеличение, – смутился Николаи, – да и давно это было. К чему вспоминать. Давайте-ка лучше перейдем к главной нашей охоте, на русского медведя. У вас что-то для меня интересное есть?
– Есть. График выхода радиостанции в эфир. Вся информация изложена на карте. – Айсман достал из сейфа и развернул на столе более крупную карту, на которой, кроме обозначенных синим карандашом мест выхода в эфир неизвестной станции, были аккуратно выписаны график, время и продолжительность ее работы.
Николаи отметил про себя, как по-штабному педантично, красочно и умело была оформлена карта. «Да ее хоть сейчас на стол командующему как пример штабной культуры подавай, – удовлетворенно подумал он, – только вот результата от такой прекрасной работы почему-то нет. А нужен результат».
– Оставьте мне все, что вы наработали, а сами можете работать по своему плану, – сказал Николаи, заметив, что майор незаметно посматривает на часы.
– Яволь, господин подполковник, – обрадованно воскликнул Айсман, вытянувшись в струнку, – если я буду нужен, скажите дежурному унтер-офицеру, он меня разыщет.
– Хорошо, – ответил подполковник, внимательно изучая карту. Неожиданно обведенная синими кружочками местность показалась ему знакомой. Ну конечно же, его натренированная, цепкая память просто не могла пропустить мимо тот факт, что он сам выбирал эти места, удобные для установки всех семи радиостанций радиоперехвата и слежения.
«Но почему Айсман не обратил на это никакого внимания?» – удивился Николаи и хотел позвать майора, чтобы тот дал ему объяснение, но передумал. «Спрошу позже», – решил он.
Оставшись наедине с документами, Николаи по своей старой привычке анализировать самые несовместимые сведения и детали сначала выписал себе в блокнот даты продолжительных радиопередач, затем даты коротких и с удивлением отметил, что после двух длинных телеграмм следовала короткая, с набором ничего не значащих четных чисел. Отметив это про себя, Николаи задумался.
«В первом случае в короткой телеграмме было три четные цифры, – размышлял он, – во второй всего две. А в третьей аж пять. Что бы это могло означать?»
Никаких объясняющих эти головоломки идей в голову не приходило. Николаи решил отложить это дело на утро. Но прежде он решил выслушать объяснение Айсмана относительно подозрительного соседства неизвестного радиопередатчика и радиостанций радиоперехвата и слежения. Только он об этом подумал, как дверь отворилась и на пороге появился майор.
– Господин подполковник, – с ходу обратился он, – разрешите мне завтра утром убыть в Кенигсберг.
– Я, конечно, обещал вам несколько дней отдыха, – ответил Николаи, – но только после того, как вы ознакомите меня со всеми имеющимися у вас сведениями о русской радиостанции.
– Но я доложил вам обо всем, что знал, – удивленно воскликнул Айсман.
– А как вы объясните то, что радиостанция русских выходила в эфир в районах расположения ваших радиостанций радиоперехвата и слежения?
– Я над этим как-то не задумывался, – нерешительно промолвил Айсман и сделал несколько импульсивных глотательных движений, словно у него пересохло во рту.
– Это непозволительное упущение с вашей стороны, майор, – строго сказал Николаи, но, заметив, как от этих слов офицер виновато опустил голову, дружелюбно добавил: – Я ни в чем не обвиняю вас. Мы сейчас вместе тщательно проанализируем этот факт. Вы выполняли все мои инструкции относительно охраны объектов?
– Так точно, господин подполковник, – уверенно ответил Айсман, присаживаясь к столу, где была развернута карта, – согласно вашим указаниям охрана объектов осуществляется по трем периметрам – внешнему, среднему и внутреннему. По внешнему, на тропах, просеках и дорогах установлены круглосуточные засады. На среднем периметре – парные патрули и на внутреннем – круглосуточное дежурство унтер-офицеров.
– Если все это так, то каким образом русские могли спокойно выходить в эфир под носом у ваших засад и патрулей?
– Не знаю, господин подполковник, – глухо ответил майор.
