— И тебе здравия государь, — бухнулся Строганов в ноги, сообразив кто перед ним.
— Встань, — поморщился я, — или тебе не ведомо, что не люблю я такого?
— Обычай, — немного виновато отозвался он, поднимаясь, — от отцов-дедов заведено. Прости государь, если по скудоумию разгневал.
— Не прибедняйся, уж в чем-чем, а в скудоумии ваша семья не замечена. Да и богатство к дуракам не идет. Во всяком случае, надолго…
— Бога гневить не буду, великий государь, есть и умишко и какой-никакой достаток, — зачастил купец, понявший откуда ветер дует. — Не дали твои люди собраться, как следует, а уж мы для твоей царской милости привезли двадцать тысяч рублей серебром, да пушнины одного соболя сто двадцать сороков…
— Да не торопись, Андрей Семенович, успеешь еще с дарами своими. Завтра чин чином придешь с людьми к Золотому крыльцу, оттуда вас в Грановитую палату проводят, там все и объявишь. А я тебя за службу верную пожалую. Кстати, чем хочешь, что бы пожаловал? Говори не стесняйся!
— Слово твое ласковое услышать, великий государь, да и не надо нам твоим верным холопам ничего более.
— Ну, этого добра у меня хоть отбавляй. А может для дела что нужно? Ну не знаю, может шапку боярскую.
— Да господь с тобой, милостивец, — испугался Строганов, — на что оно нам?
— Да я не настаиваю. Просто мало ли, вдруг хочешь.
— Нет, царь батюшка, не надобно нам сего. Ты вот назвал меня, холопа своего, с вичем[42], так мне той чести и довольно. Вот если бы…
— Если бы, что?
— Вот если бы ты дозволил подати не на местах платить, а напрямую тебе, вот за это бы я еще раз земно поклонился.
— А что так?
— Да ты не думай, государь, казне твоей порухи не будет, просто так нам легче. А уж как ты решишь, так на все твоя царская воля.
— Ладно, подумаю я.
— Благодарствую, милостивец!
— Да пока не за что. Ты вот лучше расскажи, слышал ли ты, что я во всех пределах царства нашего велел искать места, где можно руду добывать, железную или медную?
— Слышал государь, как не слыхать. Да только наказал нас Господь, нету в наших местах такого. Уж как мы не искали, каких рудознатцев не звали. Хлебушко у нас родит, лен есть, соль вот еще добываем, а ни железа, ни меди не дал нам бог.
— Печально это, но кто мы такие, чтобы с божьим промыслом спорить?
— Так и есть, — горестно вздохнул Строганов, всем своим видом показывая скорбь от отсутствия металлов на пожалованной его роду земле.
— Ну, ладно, нет у вас, так может в другом месте найдется? Я вот думаю указ издать…
— Какой указ, милостивец?
— Да еще толком не решил, но думаю так: все недра в нашем царстве суть неотъемлемая и нераздельная царская собственность. А поелику оные недра принадлежат мне яко монарху, то я и соизволяю всем и каждому вне зависимости от чина и достоинства во всех местах, как на своих, так и на чужих землях искать, добывать и выплавлять всякие металлы.
— Как это на чужих? — насторожился купец.
— А так, если владелец земли ленив и не выгоды своей не понимает, то я не намерен доходы терять.
— Отбирать будешь?
— Зачем же, отбирать. Нет, Андрей Семенович, земля это земля, а недра это недра. Если хозяин добывать руду не хочет, так пусть ее другие добывают. А хозяину платят, ну, скажем, 1/32 часть прибыли.
— А сам подати сколько возьмешь?
— Первые три лета — ничего! Пока прибыли не будет, то могу и на пять. После этого 1/10 от добытого. Если вдруг, паче чаяния, найдется благородный металл, скажем, серебро, то так же.
— Всего одну десятую? — вылупил глаза Строганов.
— А что тебя смущает? Нынче ничего такого в наших землях добывают, а десятая часть от ничего — ничего и есть.
— Но это же…
— Прочее будет казна выкупать, по справедливой цене. Ну, а если в казне денег нет или надобности, то хозяин в своём добре волен.
— Ишь ты, — задумался купец.
— А тебе какая в том печаль, купец? — Усмехнулся молчавший до сих пор боярин Романов, — Ты же говорил, что в твоих землях ничего такого нет!
— Да как тебе сказать, Иван Никитич, — осторожно возразил Строганов, — может мы искали неправильно. Дело то ведь больно мудреное,
— Так поищите, авось найдете.
— Вот если бы…
— Что, если?
— Если бы ты государь, сам рудознатцев послал…
— Да я-то могу, Андрей Семенович, да только если я их найму, то они мои, а стало быть, все что они найдут тоже мое.
— Так оно же и так твое, царь батюшка!
— Верно, только я в том смысле, что и рудники и заводы тоже мои станут. Нет, я конечно, семью вашу не обижу, 1/32 дам как и обещался… Смекаешь?
— Понял я, государь, — вздохнул купец, — сами наймем хитрецов.[43]
— Вот это разговор! С наймом так и быть помогу, попрошу у короля Шведского.
— Еще бы лесов нам прирезать, — помялся Строганов, — для выплавки.
— Если найдете руды добрые, то и лесов прирежу.
— И людишек…
— Руду найдешь, приходи! Ладно, хватит на сегодня разговоров. Приходи завтра Андрей Семенович, тогда и поговорим.
— Что-то ты государь, сегодня щедр без меры, — пробурчал Вельяминов, дождавшись, когда купец выйдет. — Немало ли с такого дела десятину?
— Нормально, Никита. Главное чтобы за дело взялись, да в царстве свое железо да медь появилось.
— А коли и впрямь, серебро найдут?
— Когда-нибудь и найдут, — пожал плечами я. — Что с того?
— Так обогатеют паче всякой меры! — возмутился окольничий.
— Чего ты Никита Иваныч шкуру неубитого медведя делишь, — вмешался Романов, — не нашли еще ни серебра, ни злата, ни даже меди! Меня вот другое беспокоит.
