— Сто процентов. Я удивляюсь, что сюда флот не прислали… Хотя да, что знают двое, то знают все. Поэтому и посылали одиночные экспедиции. Если на планете действительно находится этот завод и он законсервирован, то экспедиции не прекратятся. — Лейтенант тут же развил свои предположения: — Более того, я уверен, что об этой планете знают высокопоставленные чины серолицых, поэтому и одиночные корабли, а не флот. Если они подгребут планету под себя вместе с заводом, а с ней и производство имплантов, то корпорацию «Нейросеть», которая, кстати, пользуется прототипами, сделанными на основе образцов Древних, и тщательно хранит свои секреты, ждёт удар. Да это будет взрыв в финансовом мире Содружества!
— Не сходится, — покачал я головой. — По словам местных, корабли начали падать лет пятьсот назад. К тому же в кристалле была информация, что завод демонтирован и эвакуирован, как и другие предприятия. Теперь я понимаю, почему: планету подготавливали для приема заключённых. Удобно, на границе с пауками. Если что, их не жалко. М-да, где-то так.
Рошкен внимательно меня выслушал и, подумав, выдал свою версию:
— Скорее всего, в руки антарцев попала информация, содержащая в себе файлы о заводе до того, как он был демонтирован, а это вселяет в них надежду, что он ещё на месте. То, что их разведчики уже пятьсот лет упорно пытаются прорваться на планету, подтверждает лишь, что за всё это время достоверной информации о наличии или отсутствии здесь вожделенного завода они так и не заполучили. Дальние разведывательные поиски никто ещё не отменял. Я точно знаю, что только наша империя в этом секторе потеряла более сорока дальних разведчиков за четыреста последних лет. У нас была история разведывательных полётов, там довольно подробно затронули эту тему. А сколько их было у работорговцев? Нам нужен язык из последних упавших на планету внешников, чтобы уточнить эту информацию. Думаю, хоть что-то они да знают.
— Согласен.
К этому времени за столом сидели только мы вдвоем. Давно прозвучал отбой. Десантники помогли прибывшим покалеченным товарищам, которые прилетели со взводным, устроиться на ночлег, и отправились спать сами. Только дежурный ходил поверху остова. Это был рядовой Сун, которого я выпустил из капсулы часа полтора назад. После лечебной капсулы под остаточными воздействиями спать не хотелось, о чём Клим прекрасно знал, вот и назначил Суна дежурным. Правильное решение.
За время общения мы со взводным притерлись и чувствовали, что не испытываем антипатии друг другу, то есть вполне нормально работали бок о бок.
— Значит так, лейтенант, ты у нас будешь за координатора, это как раз твоя специализация. Взводом пока покомандует сержант. Сейчас отправляйся спать, я смотрю, тебе подготовили лежанку в отдельном шатре, а завтра начинай разрабатывать операции по перевозке людей и имущества к кораблю и движению конвоя к вольным торговцам. Назначаю срок… Через неделю колонна должна двинуться в путь. Завтра к утру я выдам тебе список имущества и техники, которой мы будем в скором времени располагать. Это всё, а пока отдыхай. Планшет можешь оставить себе. Он тебе в этом деле куда больше пригодится, чем мне.
— Есть, — козырнул летёха.
На этом мы разошлись. Я направился к себе в каюту, спать очень хотелось, имплант, для того чтобы убрать усталость, я не использовал, мне действительно требовался отдых, а взводный направился к шатрам, сотворённым бойцами из в своё время прихомяченных мною и теперь пригодившихся парашютов. Надо завтра, после Ольсена, отправить лейтенанта в реаниматор и затем в лечебную капсулу, чтобы вылечить, вернее, восстановить руку, заодно подняв иммунитет для защиты от местных микробов по уже отработанной на остальных десантниках схеме.
* * *— Нур, давайте сделаем ещё один круг, — предложил сержант Клим, когда я, играя джойстиком управления, заставил нашу железную птицу сделать круг над городом.
Местные жители не могли не видеть наш самолёт, который, свистя двигателями, летал над ними на трёхсотметровой высоте.
— Вон бордели! — воскликнул Ольсен, ткнув в один из кварталов города.
— Где?! — вскинулись другие пассажиры, отчего самолёт стало с заметным креном тянуть вправо.
— Эй, поосторожнее там! — возмутился я.
Везти бойцов в скафах — это не то же самое, что в одних комбезах, да и стрелковые комплексы весили прилично, что тоже сказывалось на управлении.
С момента нашей встречи со взводным прошло три дня. Я вылечил Ольсена, который летел со мной в «рейд по бабам», как его обозвали те, кому не посчастливилось отправиться с нами в первый полёт. Также восстановил полностью взводного, а то он действовал с момента падения одной рукой. После этого я положил приблизительно на две недели первого парня. Рядового Шуна с отсутствующими руками. Причина такого решения была проста. Остальные покалеченные имели хоть одну руку и могли ею пользоваться, а вот за Шуном требовалось убирать и помогать, отвлекая бойцов от нужных работ.
Другие покалеченные, наблюдая за радующимся Ольсеном, который пока неуверенно ходил на своих двоих, согласились подождать, хоть было видно, что не терпится попасть в капсулу. Похоже, быть обузой им изрядно надоело.
Так вот за эти три дня произошло много такого, из-за чего мне пришлось изменить планы. Во-первых, все люди и имущество были перевезены в лагерь у корабля. Во-вторых, я восстановил ещё один грузовик и броневик, как собирался. В-третьих, смысла задерживаться у обломков больше не было, поэтому сегодня утром техника, построившись в колонну, под командованием лейтенанта двинулась через пустыню к городу Кракус.
Всех десантников я подлечил в капсулах, восстановив их иммунитет, поврежденный местной средой. Остальное они сделали сами. То есть подготовились к отправке.
Как ни старался, но за эти три дня я смог отремонтировать всего четыре скафа «Кузнечик» и один «Броня-М6М» рядового Айра. Так что у нас теперь был тяжеловооруженный боец. Ничего, время в дороге ещё будет, закончу с броней остальных парней. Сейчас же они находились в кабинах боевых единиц и не испытывали особых проблем из-за движения по пустыне днём. Это только двум бойцам передового дозора на байке остро необходимы скафы, которые они и получили, а так пока особой надобности в них не было.
Теперь насчёт нас. Своё решение посетить Кракус, несмотря на возражение Рошкена, что так мы выдаём себя,
