Кто полетит со мной, бойцы бросали жребий. Клим не участвовал, он, как и я, летел в любом случае.
Так вот я в своём «Призраке», Клим и ещё четыре бойца и составляли ту группу для потрахушек, что прилетела в Кракус и в данный момент с высоты разглядывала город. Ольсен был прав: судя по множеству женщин, высыпавших на улицу, это действительно квартал, где находились несколько домов-борделей.
— Есть засечка! — вдруг воскликнул Айронс.
Да и я видел на приборах, что передавали сигнал мне прямо на нейросеть, что нас облучили радаром. В этот момент в нас выпустили ракету. Молниеносно активировался постановщик помех, уцелевший в единственном экземпляре и поставленный мной на самолёт. Что могла сделать древняя ракета ПЗРК такого же древнего стрелкового антарского комплекса против этой новейшей системы? Естественно, она ушла далеко в сторону. Правда, нас тоже не было на старом месте.
Резко уведя самолёт в сторону, я экстренно произвёл посадку как раз в районе борделей. Парни, несмотря на то, для чего мы сюда прибыли, резво покинули салон, отчего самолётик закачало, и, рассыпавшись цепью, бросились в сторону, где сидел неизвестный стрелок. Один из бойцов сделал прыжок на пять метров в высоту и, оттолкнувшись левой ногой от венца сруба на втором этаже дома, с кувырком ушёл куда-то за хозпостройку. Остальные десантники тоже продемонстрировали огромную прыгучесть. Не зря же эти скафы разработчики назвали «Кузнечиками».
Неторопливо покинув салон самолёта, я опёрся спиной о крыло и, прихватив губами трубочку с соком, сделал несколько глотков. После чего, подумав, из другой трубочки втянул несколько глотков питательной массы. Летели мы хоть и не так долго, всего несколько часов, но я успел проголодаться.
Когда я подтвердил своё решение лететь в город, взводный внял и разработал этот полёт как операцию. Причём разработал очень неплохо. По его предположению, в городе жило несколько внешников, которые, вполне возможно, участвовали в поисках разбитых кораблей, образовав одну или две команды, и имели на вооружении что-то серьёзное. Следовательно, требовалось обнаружить эту группу и уничтожить. Уничтожать требовалось без сомнений. Большая часть кораблей принадлежала работорговцам, истинным врагам нашей империи. Да и у разведчиков было неписаное правило: в случае возможности и требования обстановки пленных не брать. Одного говоруна возьмём, если получится, других уничтожим. Именно такая задача стояла перед сержантом Климом, командовавшим в этой силовой акции.
По плану лейтенанта мы должны были незаметно высадиться на окраине, взять языка из местных, узнать, где живут внешники, и заняться их ликвидацией, но тут уже я был против. Сомневаюсь, что горожане, благожелательность которых нам требовалась на несколько дней, пока мы не покинем Кракус, обрадуются ведению боевых действий у себя дома, поэтому принял другое решение, против которого Рошкен возражал, подсчитав, что операция может привести к потерям. Если они потеряют меня, то это будет катастрофа, которую они не смогут восполнить. Клим, принимавший участие в совещании, молчаливо поддержал лейтенанта.
Мой план был прост, как молоток. Охота на живца. Мы вынудим антарцев показать себя, атаковав нас, и покажем горожанам, что ЗАЩИЩАЕМСЯ.
Лейтенанту пришлось принять мой план, который мы в данный момент благополучно исполнили, осталась работа для десантников.
В течение минуты в этом квартале была тишина, только испуганно-любопытные мордочки местных жительниц смотрели на меня и самолёт из дверных проемов и окон. Одна, обладательница огромного декольте, умудрилась мне ещё и глазки строить. Когда прозвучала первая очередь десантного комплекса, которую разом поддержали другие комплексы, местные быстро попрятались. А я лишь лениво сменил позу, оглядывая улицу, где стоял наш самолёт. Она оказалась совершенно пуста — кроме местной домашней живности, никого вокруг не было.
Бой шёл долго, хотя по нашим со взводным прикидкам он не должен был продлиться больше минуты. Сопротивляться профессиональным десантникам в скафах и с отличным оружием внешники, которые вряд ли имели что-то тяжёлое, долго просто не могли. Однако бой шёл уже третью минуту, что настораживало. Да и подозрительное шипение работающей автоматической пушки тоже напрягало. У нас её не было. Такие стояли на «Бебутах», шедших в колонне с лейтенантом.
— Клим, что у вас?
— Танкетка, мать её, — прохрипел динамик.
— Жгите её к червовой матери! — воскликнул я.
— Уже. Сейчас десант добиваем, — уже спокойнее ответил сержант. — Их в коробке семеро сидело, когда они на прорыв пошли. Трое были в скафах, остался один, залёг за танкеткой. Сейчас Ольсен к нему со спины подберётся. А то тут площадь открытая со всех сторон, не хочется под прицел попасть.
— Потери?
— Нет. Хоть и странно, очень уж неожиданно эта танкетка появилась. Повезло, что мы успели среагировать и распрыгались в разные стороны.
— Сколько их было?
— Визуально наблюдаю одиннадцать трупов. Сколько в доме было, не знаю, он горит. Но отвечали нам два ствола, пока мы их не погасили. Двое антарцев были бабы… Всё, последнего загасили. Мы заканчиваем зачистку территории, можете выдвигаться к нам, нур, скоро местные представители власти начнут собираться.
— В курсе. Вылетаю.
Забравшись обратно в салон, я поднял самолёт на пятнадцать метров и повёл его к площади, где виднелись клубы дыма от горевшего дома.
Представитель местной власти появился часа через полтора, к этому времени мы успели осмотреть логово местных искателей-внешников и даже найти нечто интересное. Вторую танкетку, правда, не на ходу. Я как раз осматривал её на предмет ремонта, грустно поглядывая на развороченный корпус другой, уже прекративший дымить на площади. Парни потушили и дом тоже, ну, то, что от него осталось. Оказалось, тушить деревянные дома очень трудно. Вот в танкетку закинули крохотный контейнер стандартного огнетушителя размером с пальчиковую батарейку, срабатывал он от удара, и всё, машина прекратила весело полыхать. В дом уже закинули штук десять, весь запас, что принесли с собой, использовали, а дымить он не прекратил. Нам-то по барабану в скафах, один боец вон вообще в полыхающий дом зашёл, раскидывая в комнаты огнетушители, и ничего, но вот едкий дым местным явно не нравился. Народу на окраинах площади и на подходящих улицах было не так много, в
