Я так и сел. Хорошо, седло мотоцикла подвернулось. Это в какие же игры меня ввергают? Даже страшно подумать.
Старшина, до которого, похоже, эту информацию не доводили, только крякнул от изумления. Я же встряхнулся: если сделали старшим, чему я, откровенно говоря, был рад, то чего рассиживаться, столько дел впереди ждёт! Встав, я прислонил винтовку к мотоциклу и, взяв поданный старшиной ремень с подсумками и обоймами для моей винтовки, застёгивая, начал отдавать приказы:
— Значит так, товарищ капитан. Мы со старшиной сейчас прокатимся, группу военнопленных освободим, что мимо нас прогоняли. Сюда мы их не поведём, чуть дальше, в паре километров укрытие хорошее из оврагов, там заблудиться — раз плюнуть. Оно вон там, видите вершину? За ней метров четыреста — и начнутся овраги. Берите летунов, грузите на себя ящики с баржи и несите туда. В ящиках десантные сухпайки. Шесть ящиков хватит. Ну и медикаменты, уверен, они понадобятся. Кстати, старшина, ты взял бинты?
— Запас небольшой имеется.
— Метнись на баржу, прихвати побольше… Так вот. Когда мы приведём освобождённых пленных, ваша задача — провести опрос. Ненадёжные мне не нужны.
— Это лучше Ефремову поручить. Он в этих местах служил, в частях НКВД, специалист получше меня. Тем более в следственном отделе служил.
— Пусть так, но вы его подстрахуйте. По мере проверки будем приводить людей сюда и распределять по постам и подразделениям.
— Значит?..
— Да, товарищ капитан, вы угадали. Я тут собираюсь повоевать. Кстати, это поняли не только вы. Но и на Большой земле.
— Это я им сообщил свои предположения.
— Вот оно как, — без удивления встретил я такую новость. Что-то подобное я и предполагал. — Ладно, готовьтесь. А мы поехали.
Старшина уже вернулся, запихивая в итак переполненный вещмешок упаковку бинтов, но нас остановил Лёха. Немного смущаясь, он сказал:
— Слушай, Саш, тут такое дело… Это, конечно, не положено говорить, секретно, но мы выброску десанта ночью провели…
— Ты говорил, и что? — поторопил я его, поправляя подсумки и садясь на мотоцикл.
— Так это моряки были.
— Твою же мать! Не мог раньше сказать?! — рассердился я и повернулся к капитану: — Ваша работа?
— Я передавал такую просьбу, — не стал скрывать тот.
— Ясно. Где произошла высадка и сколько было морячков?
Лёха показал на карте и назвал количество парадно-тистов-моряков. Их было восемнадцать с тремя грузовыми тюками. Четырнадцать простых матросов и четыре командира в разных званиях. А сбросили их не так и далеко, в тридцати километрах. Караулов подтвердил, имелось специально оговорённое место для встречи. Вот только ему ничего не передавали в шифровке о том, что к нам отправили кого бы то ни было, а это очень странно. Правда, подумав, он добавил, что, возможно, моряки к нам не имеют никакого отношения. Но мы оба понимали, что это вряд ли.
Старшина устроился на мотоцикле сзади меня. Оказалось, ехать с тяжёлым пассажиром жуть как неудобно. Переднее колесо при попытках прибавить газу просто отрывалось от земли. Мотало только так. Да и по целине ехать одно мучение. Стало заметно легче, когда мы выбрались на дорогу, но тут мы минут пять постояли, я отходил от езды по целине.
— Надо было капитана брать, он легче по весу. Чудом не падали, пока ехали, — проворчал я.
Старшина промолчал, сказать ему было нечего, я сам выбрал именно его. А ни машиной, ни мотоциклом управлять он не умел. Задумчиво посмотрев на него, я прикинул: а если его впереди посадить?
— Садись за руль, я сзади буду.
— Так я же не умею.
— Я сам буду управлять.
В этот раз было нормально. Мотоцикл, конечно, всё так же перегружен, но зато приличную скорость смогли набрать. Главное, не поворачивать, длины рук не хватало. Старшина чуть прогнулся вперёд, чтобы я, выглядывая у него из-за правого бока, мог дотянуться до руля. И мы помчали. Снова чудом не навернулись, но смогли обогнать колонну по старой заросшей дороге, пока не уткнулись в ручей. Старшина перенёс мотоцикл на себе на другой берег ручья, где были остатки старого развалившегося мостика. Там мы снова оседлали нашего двухколёсного коня и рванули дальше.
Место засады выбирал старшина. Мы устроились в тридцати метрах друг от друга, по разным сторонам обочины. Пока готовились и маскировались, вдали появилась колонна. И мы, замерев, стали ожидать. Мой выстрел первый, нужно подпустить колонну поближе, чтобы бить наверняка.
Когда до передовых передних осталось метров семьдесят, я прицелился и выстрелил, почти сразу перенося огонь на следующего конвойного. Удобна в этом случае самозарядная винтовка. Справа стал бить злыми сердитыми очередями МГ старшины. Главное, успеть срезать как можно больше немцев. Мы оба понимали, что пленные на такой расстрел смотреть не будут и бросятся на конвой, перекрыв нам директрису стрельбы.
Однако, к моему изумлению, все пленные, как по команде, вдруг рухнули в пыль дороги, что позволило нам изрядно сократить поголовье немцев. Причём мне показалось, я слышал крик, о чём он, не распознал, но, возможно, это и был приказ залечь.
Обойма быстро опустела, но рядом лежала запасная. В восьми выстрелах я был уверен в попадании, в двух — нет, к тому же, последний патрон потратил на добивание.
Перезарядившись, я с матом откатился в сторону — рядом с моим укрытием врезалось несколько пуль, выбив пыль из земли и такой же пыльной степной травы.
Засекли меня. Старшина тут же прикрыл, срезав обоих стрелков, стоявших в позиции для стрельбы с колена. Четырёх автоматчиков среди конвоя мы сразу уничтожили. Пулемётчиков, что странно, не было.
— Ты как, цел? — снова перезарядившись, крикнул я.
— Норма.
Наши переговоры подхлестнули пленных: несколько бойцов и один моряк вскочили и быстро избавили конвойных от оружия. Пару раз раздавались вскрики, видимо, раненых добивали. Однако немцы не противодействовали, некому было, настолько качественно и хорошо мы поработали. Я даже сам подобного не ожидал. Всё же пулемёт — это сильно.
— Прикрывай, — скомандовал я старшине и, поудобнее перехватив винтовку, направился к нашим.
