После периода аномально теплой погоды в ночь с 19 на 20 декабря пошел снег. Утром 22 декабря, когда Третья армия выступила в поход, разыгралась настоящая снежная буря. Взяв с собой в качестве пайка только плоский хлеб, одетые в легкие мундиры и не подходящую для этой суровой местности обувь, османские солдаты отправились выполнять сверхчеловеческую задачу, которую поставил перед ними Энвер.
Войска 11-го корпуса начали боевые действия вдоль южного берега реки Аракс, чтобы отвлечь силы русских с запада от Сарыкамыша, где 9-й и 10-й корпуса должны были обойти позиции противника с фланга. Капрал Али Риза Ети из своей палатки наблюдал за тем, как русские открыли ответный огонь и, нанося османам тяжелые потери, заставили их отступить. У капрала возникло опасение, что, если русские пойдут в контратаку, они могут захватить его медсанчасть.
Ети слышал от раненых много историй о том, как им удалось избежать плена. Когда одна османская деревня была захвачена русскими, группа из 60 османских солдат укрылась на сеновале. Их обнаружили три русских солдата-мусульманина из казацкого полка, которые — после того, как турки доказали свою принадлежность к мусульманской вере, показав им, что они проходили обрезание, — оставили их в убежище. «Братья, оставайтесь здесь и ждите, — сказали казаки. — Мы уже уходим из деревни». Ети с одобрением пишет о таком братском отношении друг к другу мусульманских солдат, воевавших по разные стороны линии фронта[175].
Однако подобное же религиозное родство между армянами и русскими вызывало у медбрата все большее раздражение. В первый день сражения он увидел, как два армянских солдата османской армии перебежали на русские позиции, а третий не успел — был убит. Турецкие солдаты обвиняли армян не только в переходе на сторону врага, но и в том, что те снабжали русскую разведку сведениями об османской армии. «Несомненно, русские получают много важной информации от армян, которые бегут из нашей армии каждый день, — с горечью написал капрал Ети в своем дневнике. — Интересно, будут ли армяне как-либо наказаны за это после войны?»[176]
Между тем армянские солдаты в османской армии оказались в невыносимой ситуации. Они знали, что чем дольше они остаются среди турецких солдат, тем большей опасности подвергается их жизнь, поскольку недоверие к ним переросло в открытую враждебность. Капрал Ети с присущим ему педантизмом сообщил, что в каждом батальоне каждый день «случайно» погибает по три-пять армян, и сделал резонный вывод: «Если так пойдет и дальше, через неделю в нашей армии не останется ни одного армянина»[177].
Одиннадцатый корпус столкнулся с ожесточенным сопротивлением со стороны русских войск. Линия фронта была слишком протяженной, чтобы османы могли предпринимать массированные атаки, поэтому в первые дни после начала боевых действий они не только не сумели оттеснить русских на север от реки Аракс, как планировалось, но, наоборот, были отброшены в сторону своей штаб-квартиры в Кёпрюкёй. Однако, несмотря на растущие потери, 11-му корпусу удалось отвлечь на себя основные русские силы, дав возможность 9-му и 10-му корпусам выполнить свои задачи на фланге. И в первые дни кампании эти два армейских корпуса добились замечательных успехов.
Десятый корпус под командованием Хафыза Хаккы-бея стремительно продвигался на север, чтобы обойти русских с правого фланга. Османы прорвались через оккупированный русскими клинообразный участок и перешли границу, чтобы осадить плохо защищенный гарнизон Ольты. По пути они случайно наткнулись на русского полковника с небольшим отрядом из 750 человек, который, не ожидая нападения, сдался османам. Но сражение за Ольту не обошлось без неприятного сюрприза и для самих османов. Из-за густого тумана на подходах к Ольте один османский полк по ошибке принял другой полк за русских и вступил с ним в бой. Турки сражались друг с другом четыре часа, потеряв свыше 1000 человек. Тем не менее к вечеру османам удалось выбить русских защитников из Ольты. Здесь османские солдаты нашли еду и приют, как и обещал Энвер, и разграбили завоеванный город[178].
После захвата Ольты честолюбивый Хафыз Хаккы-бей, как и следовало ожидать, бросился в погоню за отступающими русскими — вместо того, чтобы продолжить свой путь на восток, где его 10-й корпус должен был присоединиться к Энвер-паше и 9-му корпусу для наступления на Сарыкамыш. Поскольку связь в горной местности почти отсутствовала, такое спонтанное изменение планов поставило под угрозу всю кампанию.
Энвер-паша сопровождал 9-й корпус в его героическом марше на Сарыкамыш. Упорно пробираясь по узким горным тропам сквозь снежные заносы, османские солдаты преодолели почти 75 км всего за три дня. Из-за холода они несли тяжелые потери, поскольку вынуждены были спать под открытым небом без палаток, а хворост был единственным топливом для костра, которое они могли добыть в заснеженном лесу при минусовых температурах. В утреннем свете можно было увидеть группы солдат, лежавших вокруг погасших костров и не подававших признаков жизни. Более трети личного состава 9-го корпуса не дошло до Сарыкамыша.
Наконец 24 декабря войска 9-го корпуса достигли окрестностей города. Здесь они остановились, чтобы дождаться прибытия 10-го корпуса и начать атаку. Из допросов русских пленных османы узнали, что в Сарыкамыше не было никаких войск, за исключением нескольких тыловых подразделений, и никакой артиллерии. Информация о том, что этот стратегически важный город так плохо защищен, только укрепила Энвера в уверенности, что его смертельно замерзшие и изнуренные войска находятся в двух шагах от решающей победы[179].
Русские осознали масштабы происходящего только 26 декабря, когда взяли в плен османского офицера вместе с планом военной операции Энвера. Только теперь они узнали, что Третья армия была усилена 10-м корпусом и что османы имеют значительное численное превосходство. К тому моменту османы уже взяли Ольту, стремительно наступали на Ардаган и, что самое главное, стояли на подходах к Сарыкамышу. Мусульманское население, жившее на территории между черноморским портом Батум и Ардаганом, восстало против русских властей в том самом порыве религиозного энтузиазма, на который так рассчитывали османы и которого так опасались русские. По сообщению летописцев этой военной кампании, русские генералы «были близки к панике… Они были убеждены, что им не удастся отстоять Сарыкамыш и основная масса Кавказской армии будет отрезана от единственного пути отступления в Карс». В отчаянной попытке спасти армию или по крайней мере какую-то ее часть от полного разгрома российские военачальники отдали приказ об общем отступлении[180].
Однако фортуна благоволила русским, и дерзкий план Энвера начал трещать по швам. После первых дней
