На секунду, не больше – полковник увидел много, с два десятка утлых лодок, непривычных на вид, с них вели огонь пулеметы, буквально косившие попытавшихся спастись солдат. И он сообразил, что видит плавающие танки большевиков, которые часто встречались в Прибалтике. Да, тогда над ними смеялись, мол, неказистые они на вид! Башенка с одним пулеметом, тонкая броня, совсем непригодные для войны. Но сейчас он видел эти танки в реке, и вызывали они уже не смех, а дикий ужас – немецкие солдаты, беспомощные в воде, беспощадно расстреливались. Множество трупов плыло вниз по реке, их потихоньку нагоняли эти катера на гусеницах, современные безжалостные русские ладьи Харона.
– Черт побери!
Набор немецких ругательств, весьма скудный, закончился. Полковник снова приник к теплой земле, теперь воронка представлялась ему могилой. И устало закрыл глаза…
Командир 41-го моторизованного корпуса генерал танковых войск Рейнгардт Западнее Острова
Впервые за всю свою долгую военную карьеру Георг Ганс Рейнгардт пребывал в полной растерянности. «Линия Сталина» оказалась неприступной крепостью, плотно насыщенной полевыми войсками и танковыми частями, пробиться через которые оказалось не под силу даже его опытным солдатам. И все дело в том, что по всем требованиям военного искусства он должен был иметь вдвое больше сил при наступлении, а здесь была пропорция в точности наоборот. Но как можно опрокинуть занявших укрепрайон красных, которые собрали там больше дюжины свежих дивизий и танковых бригад, усиленных как минимум полусотней тяжелых танков и имеющих бронетехники чуть ли не столько же, если не больше, чем в шести германских дивизиях?!
Три большевицких корпуса против одного 41-го, лишь сегодня в дело были введены 8-я танковая и 3-я моторизованная дивизии 56-го корпуса попавшего вчера утром в плен генерала Эриха Манштейна. К своему коллеге Рейнгардт не испытывал симпатий – слишком высокого мнения тот был о себе и с плохо скрываемым презрением относился к другим, считая самого себя самым великим военным гением Рейха!
Да кто он такой, выскочка! Поделом, по заслугам и награда!
Генерал Рейнгардт скривил губы: как бы он сам ли недолюбливал своего товарища, но Манштейн германский генерал, большевицкий плен – жестокий удар по престижу Вермахта. Да и его корпус понес за два дня столь жуткие потери, что теперь настоятельно потребуется долгая оперативная пауза для приведения частей в относительный порядок. 6-ю панцер-дивизию даже придется отводить во второй эшелон для срочного пополнения, фактически она разгромлена. Ее командир генерал-майор Ландграф убит, тело брошено солдатами, что бежали из горящего леса, подгоняемые огнеметными струями русских танков. Боевая группа Зекедорфа отошла в беспорядке, группа Рауса уничтожена целиком на том берегу Великой, где захватила было плацдарм и целым мост. По данным разведки, русские применили там секретное оружие, вроде термитного, полностью сожгли весь участок с германскими солдатами. К сожалению, больше ничего о том не известно, так как нет даже описания образцов этого смертоносного вооружения, только лишь опрос двух солдат, что смогли вырваться из горящего ада и переплыть реку. Но зарево он видел сам, как и вдыхал запах сгоревшей человеческой плоти, густо насытивший воздух вблизи реки. Полторы тысячи сгоревших заживо немецких солдат – такая информация фюрера и руководство ОКХ заставит серьезно задуматься.
– Нельзя штурмовать, никак нельзя! Слишком большие будут потери в позиционной войне! Такое опасное оружие, судя по всему, начинка тяжелых мин или метательные бочки с особой взрывчато-зажигательной смесью, как раз для этого и придумано! Как вы считаете, Карл?
– Я согласен с вами, господин генерал, – голос начальника штаба был сух и тосклив, почти безжизненный: в адском вареве у него погиб там зять, и потеря тяжело переживалась.
– Какой у нас урон?
– 6-я панцер-дивизия потеряла более двух тысяч солдат и офицеров, погибшими и пропавшими без вести. Еще столько же ранены, контужены и обожжены. Русские тяжелые танки передавили все противотанковые пушки, без ущерба для себя расстреляли, как на полигоне, 3-й танковый батальон, смяли гаубичный дивизион.
Каждое слово полковника Реттингера било в душу – «ахт-ахт» у этой дивизии не было, а всего одна батарея 105-мм пушек была накрыта огнем артиллерии противника, потом прошлись танки, совершенно неуязвимые для оружия пехоты. В результате контрудара большевики ликвидировали прорыв и снова закрепились на отбитых позициях.
– В 1-й панцер-дивизии убито свыше трехсот, а ранено и контужено до тысячи солдат и офицеров. Во всех других дивизиях общие потери примерно такие же. Главное, господин генерал, нам выбили танки! В этой дивизии осталось чуть больше сотни танков, в 6-й почти сто сорок. Вчера авиация противника нанесла удары по 8-й панцер-дивизии – было уничтожено или серьезно повреждено девять танков. Всего у нас примерно триста пятьдесят танков осталось, и нет надежды на значимое пополнение парка.
– Половина того, что было, – усмехнулся Рейнгардт. – Если так будет продолжаться и дальше, в наших дивизиях, когда они дойдут до Петербурга, количество имеющихся танков в строю будет полностью соответствовать их порядковым номерам.
Грубоватая немецкая шутка не получилась, да и самого генерала озноб пробрал, когда он мысленно произнес: «Однотанковая, шеститанковая и восьмитанковая дивизии». Жуткие потери, каких вермахт не знал вообще, за исключением Крита. Но там был десант с воздуха, по самолетам и планерам англичане вели самый бешеный огонь, потому парашютисты и горные егеря потеряли убитыми и ранеными половину состава от числа высадившихся. Но тут-то не остров, затерянный в море, здесь земля и дороги, а в небе летает своя авиация – и такие потери, жестокие и невероятные, никак не ожидаемые ни им собственно и ни кем из командования этих же панцер-дивизий.
Рейнгардт посмотрел на карту, словно на ней он мог найти верное решение. Идти на север, прорвать фронт русских по Эмбаху. И что дальше? Это будет похоже на то, что дверь вышибут, вот только она будет не на свободу, а в отхожий чуланчик. Узкое дефиле между Финским заливом и Чудским озером, перешеек сужается к городу Нарве, который будет сильно укреплен большевиками, за ним Ямбургский укрепрайон – везде болота и леса, торфяники – возможности для маневра исключены полностью.
Обойти с юга?
Каким образом продвигаться в сильно заболоченном бездорожье двум моторизованным корпусам, если один оттуда еле убрался? Да и как танкисты 8-й панцер-дивизии примут приказ возвращаться обратно, окончательно ведь истратят ресурс и угробят технику. К тому же этот шаг вызовет неразбериху, недаром французы считают, что «перемена в приказах ведет к
