Эпизод на лесной дороге. Век неясен — лес, он и пятьсот лет назад лес. Едет всадник средневекового вида, а через минуту за ним, настегивая коней, несутся еще десяток, картинно размахивая оружием. Догонят, убьют — но из кустов бьет пулемет, для МГ-42 полсотни метров по групповой мишени на узкой дороге, это просто смешно. Один только разбойник, скакавший последним, кого тела его подельников заслонили от пуль, успевает метнуться в лес и удрать. А из леса голос, вслед первому всаднику:
— Эй, пан Донат! Разговор есть! Не бойтесь, мы друзья.
В засаде были первый из Гостей (кто и был для того снаряжен) а также трое партизан — все те же командир и его ординарец Петруха, и еще снайперша Таня с винтовкой СВТ (роль Лючии). "Разбойниками" были солдаты из приставленной к нам охраны — кавалерия себя не изжила еще, остались в дивизиях роты и взводы конной разведки, там ребята бывалые, толковые, и даже джигитовке обучены, так что изобразить "убитых" под пулеметом (стреляли, понятно, холостыми), сумели вполне похоже. И сразу, в том же пейзаже, объяснение Гостя с Чародеем, что приглашаем вас в светлое будущее жить, где никого не жгут, и давно установили, что Земля вокруг Солнца вращается, и вообще, наука это самое уважаемое дело. Дело сделано — и отправляемся все по своим мирам и временам? Да нет — фильм лишь начинается.
Не хочет Чародей сейчас с нами, очень надо ему в Дрогобыч. И силой не увести — он кинжал достал и себе к груди приставил, вот не пойду я с вами, как бы вам ни нужен! Оказывается, есть в том городе девушка, с которой у Чародея была переписка, причем не о любви, а на высокоученые темы (а почта в Польском королевстве в то время уже была — конечно, для тех, кто мог заплатить). И теперь "пани Анну" обвинят в колдовстве и сожгут — а он такого допустить не может. В первоначальном сценарии было, что тут он нашу "Таню" видит — по сюжету, двойника своей возлюбленной. Но тут я вмешался, как консультант — кто в прикрытие назначен, должен там и сидеть, вдруг еще кто-то из врагов подкрадется? Тем более, один из погони удрал — а если он окажется берсерком, как "бойцовый кок"? Потому, снайперша должна бдить невидимкой — а не выскакивать на базар со всеми. Стругацкий пытался возражать, уж очень интересная сцена выходила, но тут я встал насмерть — по жизни такое в группе с боевым опытом невозможно никак, а фильм смотреть будут и те, кто недавно воевали. Так что пришлось в итоге нашему гению сценарий править. И Лючия на меня обиделась — слушай, ты ведь тоже не только актриса, тебя твой Юрочка чему учил?
В итоге, Гость соглашается — через три дня мы вас вместе заберем. Объясняет после Командиру, какой прок был бы от силой увезенного, ведь гений, это тонкая натура, в клетке не творит. Командир в сомнении головой качает — не знаю как у вас, а у нас есть такое слово, "надо", и все личное побоку.
— А у нас по-другому. Если коммунизм, это свобода каждого, вместе со служением всем.
Интересное кино выходит. Это ведь для наших советских людей будет сказано, кто фильм посмотрят? Что вовсе не обязательно всегда с самоотречением, как на войне?
Лючия Смоленцева.
Партизанка Таня — это я. И пани Анна из пятнадцатого века, это тоже я.
Имя для героини предложила я — ну, вы понимаете, в честь кого. Думаю, что и в 1494 году встречались иногда такие девушки, кто не соглашались безропотно принять за свое будущее пресловутые "три К", и хотели чего-то большего, яркого. Как я когда-то читала романы и мечтала о рыцаре, а премудрая тетушка София ворчала, ну зачем тебе это, вот выйдешь замуж за приличного синьора, вроде сына трактирщика Паоло, родишь ему детей, будешь помогать заведение содержать. Но пришли русские, и забрали меня в свою Страну Мечты. А живи я в то время, меня вполне мог бы ждать костер — ведь известно сегодня, сколько женщин сожгли в "просвещенной" Европе, лишь за то, что они как-то выделялись из толпы, были не такими как все, да просто умны и красивы.
Как только я прочла рассекреченные архивы Ватикана — ту их часть, что была украдена немцами, попала трофеями к советским, и по просьбе Папы была возвращена, с условием что с документов снимут копии, и было издание Академии Наук СССР, малый тираж, но я достала и прочла — то мне казалось, рушится небо. Там про Святую Церковь такое — про "праведную" жизнь ее служителей, и что творилось в монастырях, и кто восседал на Святом Престоле и в епископских креслах — и это были не сведения для публики, а "внутренние" документы Церкви, достоверность которых не подлежала сомнению. Пятнадцатый век — начавшийся с восстания гуситов, и завершившийся кануном появления протестантизма. Мадонна, выходит что те, кто выступал тогда против Церкви, вовсе не были раскольниками, их критика была вполне справедлива?
— Не спеши с выводами, дочь моя — ответил мне тогда отец Серхио — если даже Спаситель наш соединял в себе божественное и человеческое, то и любой служитель Церкви, как и любой иной высокой идеи, хоть даже коммунизма, соединяет в себе эту Идею, и бренное человеческое несовершенство. Но следует ли из этого несовершенства, что и Идея плоха? Которая по сути своей, мудра и добра, ибо служит высшему благу людей. У римских язычников было "пусть погибнет
