Шаг вперед сделал весь отряд. Виктор не сомневался в своих ребятах, но отобрал десять человек – две пятерки. Устраивать облаву с неизбежной стрельбой и трупами, переполошить всю округу – такое развитие событий отнюдь не входило в планы Ракитина. Лучше аккуратно и незаметно – «на мягких лапах»…
Серьезно отнесся к вооружению – помимо бесшумных револьверов-карабинов и автоматов «ППШ» взял еще и пару ручных пулеметов «ДП-27». Набрал гранат, в основном – «лимонок». Двоих пограничников вооружил самозарядными винтовками Токарева. Такое мощное и достаточно скорострельное оружие тоже лишним не будет. Пистолет «ТТ» Виктор брать не стал – лишний вес, а вот укороченный «оперативный» «Наган» уютно устроился в кобуре.
«Полуторка» осталась далеко позади, дальше – на своих двоих. Немецкий связной самолет рухнул на самой границе Харьковской и Сталинской[29] областей. Здесь, в относительно густых лесах и невысоких меловых горах, довольно тяжело было создать сплошную линию фронта. «С той стороны», с немецкой оккупационной зоны, постоянно проникали в наш тыл диверсионно-разведывательные отряды гитлеровцев и их пособников. Потому держаться нужно было настороже.
Наука скрытного передвижения, маскировки, если угодно – полного слияния с природой, являлась второй натурой пограничников. Так что они двигались плавно и бесшумно, скользили между деревьев и густого зеленого подлеска так, что только легкий ветерок оставался после них… Абсолютно незаметно и абсолютно тихо по лесу двигаться невозможно. Но вполне возможно маскироваться под вполне естественные и безобидные звуки, которыми наполнены зеленые дубравы, рощи, перелески, переходящие в поля, покрытые кустарником и высокой сочной травой.
– Командир, слева от нас – группа. Пятеро с оружием в маскировочных накидках. Немцы, – едва различимым шепотом доложил один из пограничников.
– Работаем тихо. Приготовить бесшумные револьверы-карабины. Огонь – по готовности, потом работаем ножами. – Виктор и сам хотел было взять оружие собственной конструкции, но переборол искушение. Задача командира – руководить боем, а не сосредотачиваться на одной-единственной цели.
Снайперы целились через диоптрические прицелы в приближающихся немцев. В небольшой, но довольно мощный бинокль Виктор различал лица вражеских разведчиков-диверсантов и детали их амуниции. «Фрицы» были одеты в пятнистые маскировочные куртки, на шлемах колыхались пучки травы. У двоих лица были закрыты тонкой маскировочной «вуалью» грязно-болотного цвета, у других – покрыты серо-зеленой краской. Ракитин оценил преимущества тонкой сетки на лице: через нее прекрасно видно, а лицо затенено. К тому же никакая мошка не сядет на кожу и не будет раздражать, когда сидишь в засаде.
Несколько пограничников оставили автоматы «ППШ» и, зажав в зубах клинки, извиваясь, словно змеи, скрылись в густом подлеске. Им предстояло добить противника.
Слева и справа раздались приглушенные хлопки – снайперы-пограничники ударили из бесшумных револьверов-карабинов. Два выстрела – два трупа. Через мгновение рухнул еще один враг. Немецкие «диверсы» так и не поняли, что произошло.
Но оставшиеся в живых среагировали быстро, рассыпались, прячась за кустами и стволами деревьев. Но ответного огня из пистолетов-пулеметов не открыли, старались до последнего не «шуметь». Виктор оценил – вот это выучка!
В следующее мгновение воины с зелеными петлицами доказали, что тоже не лыком шиты! Стремительный бросок, пограничник перехватывает и выкручивает руку врага с кинжалом, наносит молниеносные секущие удары по рукам противника, колющий выпад в бедро отвлекает, а подрез сухожилий под коленом вызывает жуткую боль и обездвиживает. И вот уже исполосованный острейшим лезвием финки враг валится без сил. Пограничник выбивает из ослабевшей руки противника кинжал с гравировкой на широком обоюдоостром лезвии: «Meine Ehre heißt Treue!» «Моя честь – моя верность!» – девиз войск СС, безжалостных и беспощадных убийц.
Второй диверсант выхватил «Наган» с массивным глушителем «БРАМИТ» на стволе.
Удивительно, но немцы – эта «нация инженеров» – до июня 1941 года не имели собственных разработок глушителей. А потому приняли на вооружение трофейные русские комплексы бесшумной стрельбы «БРАМИТ» под названием «Schalldampfer-254®». Собственные же разработки бесшумного оружия немцы начали внедрять только с 1943 года. Да и то это были все те же копии советских глушителей звука выстрела, но только произведенные на фирме «Шнайдер-Опель». Они применялись с немецкими автоматами «MP-43», но и в этом случае до массового производства дело не дошло.
Мы привыкли думать о немцах, как о нации инженерных гениев, но эта «высшая раса», по словам Адольфа Гитлера, охотно использовала трофеи тех, кого считала «недочеловеками». Трофейные русские глушители и пистолеты-пулеметы Шпагина, чехословацкие танки и самоходки на их основе, даже польские танкетки! Фактически Вермахт являлся «армией-побирушкой», охотно используя любую технику и вооружение тех народов, которые стремился покорить! В принципе, для армии нормально использовать захваченное у противника вооружение, технологические разработки, промышленное производство. Ради чего, собственно, захватнические войны и ведутся. Вот только Третий Рейх в отношении Советского Союза и всей Восточной Европы вел войну истребительную, провозгласив всех славян, особенно русских, «недочеловеками», людьми «второго сорта». Получается, что русские, которых «истинные арийцы» считали «второсортными», сумели породить более эффективную и «продвинутую» технократическую цивилизацию?! Неумолимые факты, как говорится, налицо.
Ствол «Нагана», увенчанный толстой трубкой глушителя, смотрел прямо в грудь советскому пограничнику. Но тренированного воина не так-то просто убить. Солдат с зелеными петлицами кувыркнулся вперед, подныривая под руку противника.
Раздался глухой хлопок выстрела, но пуля «Нагана» немецкого диверсанта лишь оцарапала руку русского пограничника. А вот он полоснул ножом по голени немецкого диверсанта над краем короткого голенища сапога. Уйдя ему за спину, пограничник перехватил шею противника удушающим приемом и приставил лезвие финки к щеке. Одно движение – и острие пронзит глазное яблоко, а следом – и мозг.
– Halt! Hände hoch!
В этот момент подоспевший пограничник, хорошенько размахнувшись, саданул немецкого диверсанта прикладом «ППШ» в живот. Тот сложился от страшной боли, лезвие финки, приставленное к щеке, прочертило глубокую кровавую борозду на лице.
– Трое «холодные», трое живы, – доложил один из пограничников.
– Допросить и – в расход, – приказал Ракитин.
Как стало известно со слов пленных, немецкая диверсионная группа рыскала по нашим тылам, собирала сведения по дислокации наших войск и транспортных колонн снабжения, устроила несколько засад на грузовики на дорогах, сожгла полевой склад горючего. Данные они передавали по компактной рации, которая осталась неповрежденной. Такая любовь немцев к технике была на руку младшему лейтенанту Ракитину.
– Документы, карты, найденные у «фрицев», и рацию берем с собой. Оружие и боеприпасы оставляем в тайнике. Вернемся за ними на обратном пути, если будет время, – Ракитин отметил место на карте. – Что с пленными?
– В болоте, – коротко ответил один из пограничников, вытирая окровавленное лезвие финки о траву.
До указанного места падения немецкого штабного самолета оставалась всего пара километров. Лес остался позади, сменившись неухоженными полями. В окрестностях было несколько хуторов и деревень, но не все жители жаждали оказать гостеприимство разведывательно-диверсионной группе НКВД.
Пограничники осторожно
