— Она очень тебя любила, и я никогда не видел ее счастливей, чем в тот день, когда ты принес присягу. Она верила в тебя, и я тоже верю. — Амрат отошел от окна, положил могучую руку на плечо Браги и сжал. — Это твоя должность, Перси. Я боюсь наделить Саймона еще большей властью. И не могу отдать ее Лео. А в том, что ты из Маранона, есть свои преимущества. Выбрав любого другого аристократа, я вызову раскол и пущу слухи, что может привести к более серьезной проблеме, чем ущемленное самолюбие. У тебя нет отношений, нет известных склонностей. Тебе придется вершить суд над ними всеми, издавать законы и хранить документы. Справиться с этим может лишь тот, у кого нет связей.
— Верно, — добавил Лео, — лишь столь презираемый человек, как ты, может надеяться стать хорошим канцлером непокорной толпы аристократов. В этом смысле вы с Саймоном равны. Будучи объектом всеобщей ненависти, вы можете поступать, как велит совесть.
— Мило, — пробормотал Брага, но выдавил из себя улыбку.
Амрат с силой хлопнул его по спине, и он пошатнулся.
— Это правда? — спросил Лео. — Ты действительно подавал прошение на пост куратора?
Брага кивнул.
— Стать куратором непросто.
— Как видите, я провалился. — Он сложил руки за спиной. — Понимаете, перспектив у меня было немного. А в Мараноне церковь имеет намного большее влияние, чем здесь. Мне казалось, раз уж я завоевал Серебряный щит и Золотую лавровую ветвь и победил на Большом турнире королевства на Зимнем празднике, мою кандидатуру рассмотрят. В конце концов, я легко вступил в ряды серетских рыцарей, но…
— Что произошло?
— Патриарх объяснил, что мне не хватает набожности.
Амрат рассмеялся.
— То есть ты не псих. Они все безумцы, сам знаешь.
Брага улыбнулся королю, но это была та самая вежливая улыбка, которую Амрат часто видел на лицах людей, которые не могли выразить несогласие из-за его титула.
— Потерпев неудачу, оказавшись недостойным, я перестал чувствовать себя на своем месте в черном и красном. Покинув орден, я не знал, что делать. Именно тогда епископ Сальдур предложил мне отправиться в Меленгар. Думаю, он решил, что от меня будет польза в Маресском соборе.
— У Саули добрые намерения, — заметил Амрат, — но сразу видно, что ты не годишься в священники.
— Надеюсь, я гожусь в канцлеры.
— Об этом не тревожься, — сказал король. — На твоем месте я бы переживал по поводу того, как вы сойдетесь с Лео в поединке на Зимнем празднике. Меня ждет незабываемое зрелище, верно? Двое мужчин, танцующих на публике.
Лео нахмурился.
— Не обращай на него внимания.
Брага вскинул брови.
— Но он король.
— Тем более.
Глава 4
Призрак Высокой башниРубен поставил очередное полено вертикально и одним ударом расколол его. Хитрость заключалась в том, чтобы рассечь дерево с первого раза и при этом не вогнать топор в колоду. Застрявшее в колоде лезвие портило ее и добавляло работы. Иногда волокна и сучки не давали расколоть полено сразу, и приходилось пользоваться клиньями и тупой стороной топора. Это был тяжелый труд, однако Рубен приобрел достаточное умение, чтобы в большинстве случаев добиваться нужного результата с первой попытки. Ему нравилось думать, что он преуспел хоть в чем-то. Словно желая доказать обратное, последний удар оказался слишком сильным, и топор вошел в колоду. Рубен оставил его как есть и отшвырнул чурки к поленнице. Затем снова потянулся к истертой рукояти и замер. Сегодня он колет дрова в последний раз. Эта мысль удивила его. Глядя на колоду и понимая, что больше никогда не взмахнет этим топором, он почувствовал, как первая струйка реальности нарушает сложившийся порядок вещей.
Стать солдатом — это шаг вверх. Теперь он будет получать жалованье, которое сможет тратить по своему усмотрению. Хотя большую часть денег Рубен даже не увидит — она уйдет на еду, форму, оружие и крышу над головой, которые прежде оплачивал его отец. Ему следовало радоваться грядущему повышению, признанию того, что он теперь мужчина, вот только он себя им не ощущал. Оруженосцы избили его, а мальчишка взял над ним верх, и все в один день. Он не чувствовал себя достойным надеть бордовое с золотом. Он годился лишь открывать двери, носить воду и колоть дрова. С этой работой он справлялся хорошо и уверенно, а теперь ее у него отнимают.
Невидимый от дверей замка, Рубен колол дрова под дубом у дальней стороны поленницы, когда услышал шаги и гомон. Он надеялся, что хмурое небо удержит оруженосцев под крышей, где они будут учиться вести себя за столом, помогать одеваться своим лордам или слушать рыцарские байки. Судя по приближавшемуся смеху, он ошибся.
— Что у нас тут? — Эллисон и Три Бича обогнули поленницу. — Навозный Жук, как замечательно! Я тебя искал.
Эллисон встал перед Рубеном, а остальные взяли их в кольцо.
Сбежать он не мог. Оставалось только выдернуть из колоды топор, однако тяжелый колун — неповоротливое оружие, а оруженосцы были при мечах, на этот раз настоящих.
— Говорят, с завтрашнего дня ты вступишь в замковую стражу. Избиение солдата на королевской службе может иметь неприятные последствия, поэтому сегодня — мой последний шанс отплатить тебе за синяк.
Только сейчас Рубен заметил крошечное багровое пятнышко на щеке Эллисона.
— Жаль, что первый день службы ты проведешь в лазарете.
Эллисон ударил его в челюсть. Оглушенный Рубен пошатнулся и врезался в Хораса, который толкнул его на землю. Рубен съежился, затем опомнился, подпрыгнул, вырвал топор из колоды и сжал обеими руками. Хорас обхватил Рубена сзади и стиснул в медвежьем объятии. Рубен не умел обращаться с мечом, зато хорошо владел топором. Он с силой ткнул рукоятью назад, и та врезалась в широкое брюхо Хораса. Большая рука разжалась, и оруженосец рухнул на колени. Эллисон кинулся вперед, однако Рубен ожидал этого и укрылся за скрючившимся Хорасом. Эллисон налетел на оруженосца, и они оба упали.
Тут Уиллард и Диллс обнажили мечи. Эллисон поступил так же, когда поднялся на ноги.
Рубену наконец удалось встать спиной к поленнице. Теперь все четверо находились перед ним.
— Хватайте его за руки и за ноги. Хочу, чтобы он запомнил нас на всю жизнь, — приказал Эллисон. — Мы вырежем на нем наши инициалы.
— У меня короткое имя, поместится целиком, — заявил Диллс.
Оруженосцы приблизились, тыкая в Рубена мечами, ухмыляясь и насмешничая.
— Это закрытое мероприятие — или можно присоединиться? — произнес знакомый голос.
Посмотрев через плечо Эллисона, Рубен увидел взъерошенного мальчишку, который одолел его у моста. Помнится, принцесса называла мальчишку Мовином.
— Ты здесь лишний, Пикеринг, так что отправляйся ловить своих идиотских лягушек.
— Эй, Фанен! — крикнул мальчишка в сторону замка. — Тут вчерашний герой, тот, что рисковал собой ради Аристы. — Он посмотрел на Рубена. — В какие еще неприятности ты
