— А когда обнаружилось, что девушка пропала, почему вы так настаивали, чтобы капитан Лоренс поднял тревогу?
— Я беспокоился за короля. Она могла оказаться кем угодно. Женщина, которая продает свое тело, способна на все. Что, если она принесла кинжал и планировала перерезать королю горло?
— Это всего лишь девчонка, безграмотная шлюха из Медфордского дома. Думаете, я поверю, будто вы боялись, что она проберется к королю с мясницким тесаком? И даже если проберется, будет всерьез угрожать его жизни?
— Я находился в комнате с десятком замковых стражников, которые признались, что нарушили правила и провели внутрь девчонку, а потом каким-то образом упустили ее. В отличие от вас, у меня их способность защитить короля вызывала сомнения. Я думал, что уж вы-то со мной согласитесь и примете мою сторону.
— Вашу сторону? — язвительно спросил Эксетер. — Знаете, что я думаю, епископ? Я думаю, вы и ваша сторона ничего так не желают, как покончить с монархией. Я также думаю, что башня эта весьма уединенная, хотя и является частью королевской резиденции. Лестница длинная, наверху холодно, и, говорят, там водятся призраки. Чудесное заброшенное, но близкое место, чтобы плести интриги против короля. Я думаю, вы побывали там — перед праздником — не для того, чтобы наслаждаться видами, а для того, чтобы злоумышлять с кем-то еще. Ходят слухи, что в ночь перед смертью Уэйнрайта в башне видели свет. Возможно, у вас вошло в привычку там встречаться, и, столкнувшись с несущимися по ступеням королевскими солдатами, вы встревожились. И не зря. В гардеробе пряталась женщина. Была ли она там во время вашей встречи? Подслушала ли вашу с заговорщиками беседу? Вам требовалось это выяснить. Вот почему вы подняли тревогу. Вы хотели найти ее и перерезать ей горло.
— Мальчик мой, это весьма затейливая история, и очень изобретательная. Но зачем рассказывать ее мне? Уверен, вы сочинили эту речь, чтобы вызвать у короля, или хотя бы канцлера, недоверие ко мне — и, осмелюсь сказать, отвлечь внимание от вас. Мы оба знаем, что это вы злоумышляете против короля и вы столь отчаянно ищете девушку. Не вы ли подстроили все так, чтобы Барнс провел ее внутрь? Поэтому вы его убили? Чтобы он не сказал правду? Видите ли, бросаться обвинениями легко — но они абсолютно ничего не стоят. Я-то знаю, я пытался убедить короля. Он не захотел меня слушать. Ему подавай факты, не предположения. А теперь, если только вы не собираетесь меня арестовать, я возвращаюсь в собор. Я слишком стар для праздников.
Ричард постучал в дверь.
— Кто там? — крикнул Эксетер. — Что вам нужно?
— Ричард Хилфред. Я пришел к епископу.
— Ну конечно, входите, Хилфред, — ответил Сальдур.
— А разве вы не охраняете короля? — осведомился Эксетер.
— Этим вечером меня приставили к королеве, ваше превосходительство, и она только что отпустила меня.
— Что-нибудь еще, констебль? — спросил Сальдур.
— Я отыщу девчонку, — сказал ему Эксетер. — Я отыщу Розу, и тогда, надо полагать, у нас с вами состоится еще одна, совсем другая беседа.
Он оттолкнул Ричарда и понесся по коридору к лестнице.
— Входи, Ричард. Чем я могу тебе помочь?
Ричард закрыл дверь, но все равно боялся, что их услышат. В конце концов, он же подслушал предыдущий разговор в часовне.
— Я нашел Розу, — тихо проговорил он.
Глава 15
РозаОни быстро шагали по неуютно узкому коридору. Ричард шел первым, высоко держа фонарь и освещая путь епископу, который, очевидно, впервые оказался в темнице. Звуки праздника почти не долетали сюда и казались неразборчивой, приглушенной смесью разговоров, смеха и музыки. У последней камеры Ричард достал ключ, который дал ему сын.
— Рубен? — позвала девушка, когда он открыл дверь.
— Нет, — ответил Ричард, входя и поднимая фонарь, чтобы осветить съежившуюся у дальней стены Розу. — Я отец Рубена. Он прислал меня, а я захватил епископа Сальдура, который хочет задать тебе несколько вопросов.
Они вошли в камеру с рассыпанной по полу соломой, и епископ пренебрежительно кивнул девушке.
— Ты была прошлой ночью в высокой башне?
Роза кивнула, кутаясь в одеяло.
Ричард порадовался, что она совершенно не похожа на его Розу. Намного младше, возраста Рубена, с круглым, наивным лицом.
— Сержант Хилфред говорит, ты подслушала разговор двух мужчин. Что ты слышала?
— Они обсуждали убийство короля.
— Кто это был?
— Не знаю, сэр.
Сальдур подошел ближе.
— Ты уверена? Это очень важно.
— Они не называли имен.
Он сделал еще один шаг.
— Точно?
Съежившаяся в соломе Роза выглядела смертельно напуганной.
— Я… ах да… без имен, но один назвал другого «ваша милость».
— Что-нибудь еще?
Она помедлила. Ричард видел, как она пытается придумать хоть что-нибудь, лишь бы умилостивить возвышавшегося над ней епископа.
— Да… да! Они назвали имя Клэр.
— Клэр? — не отступал Сальдур.
— Я слышала… — Роза посмотрела на Ричарда, затем в пол. Ее взгляд задумчиво блуждал, она пыталась вспомнить. — Да! Они сказали: как жаль, что Клэр пришлось умереть. Она узнала, кто убил канцлера. — Роза быстро закивала, и с ее волос посыпались соломинки.
— Они сказали, кто это был?
Роза снова задумалась, на ее лице отразилось разочарование.
— Нет.
— Ты сможешь узнать эти голоса, если вновь их услышишь?
Снова пауза. Роза посмотрела на мужчин и тихим, жалким голосом ответила:
— Я не знаю.
Сальдур еще мгновение вглядывался в девушку, потом вышел. Ричард последовал за ним. Они миновали пустой коридор с камерами, затем его преосвященство остановился и очень тихо спросил:
— Кто еще знает, что она здесь?
— Никто, только мой сын.
— Твой сын?
— Рубен. Сегодня его первое дежурство у ворот.
— Он сейчас дежурит?
— Да.
Сальдур улыбнулся.
— Превосходно. Ты должен вывести Розу из замка. Сделай это сейчас, пока Эксетер не нашел ее. Позаботься о ней. Найди безопасное место — где никто не станет искать. Затем немедленно возвращайся, сегодня мне понадобится твоя помощь. Судьба королевства — в наших руках.
* * *Рубен начинал понимать, почему его опоздание вызвало недовольство Бэйла. Стоять на одном месте оказалось труднее, чем колоть дрова, и намного труднее, чем чистить лошадей. Долгие часы не происходило ничего примечательного, а ночь выдалась холодной.
— Из-за чего вышла стычка на этот раз? — спросил Гришем.
Напарником Рубена был седой ветеран, который всегда его пугал. Гришем обладал скрипучим голосом, косматыми бровями и вечно щетинистым подбородком. Рубена это интриговало: насколько он знал, старик никогда не брился, но и борода у него не росла.
— Какая стычка?
Рубен удивился, что Гришем завел с ним беседу. Он редко говорил, но, возможно, от скуки никто
