«Все мертвы… НЕТ!»
Рубен снова побежал.
— Остановите его! — крикнул Брага, когда Рубен несся к распахнутым дверям. Винс поймал его и повалил на землю. Рубен вскочил на ноги, борясь со стражником, который обхватил его сзади.
— Еще есть время! Нужно только…
— Нет, мой мальчик. — Это произнес старик, седовласый и хрупкий, облаченный в церковную мантию. Он стоял среди других и смотрел, как горит замок. Его голос казался ласковым — совсем не похожим на голос отца Рубена, но таким, каким, по его мнению, должен обладать отец. — Слишком поздно. Ты просто погибнешь сам.
— Пустите меня! — крикнул Рубен.
— Не могу, сынок. — Винс крепко держал его.
— Я не твой сын! Я теперь ничей!
Рубен еще плохо обращался с мечом, однако топором владел в совершенстве, и в тот момент, когда Хорас потянулся к нему, нанес резкий удар назад тупой стороной топора. Попал Винсу в живот, стражник ахнул, согнулся и отпустил Рубена. Прежде чем кто-либо еще успел его схватить, Рубен нырнул в драконью пасть, которая не так давно была парадным входом в замок.
«Она не могла умереть!»
Это были не логичные рассуждения, а желания Рубена. Он хотел верить — должен был верить. Больше у него ничего не осталось. Он отказывался терять свою принцессу.
Лестница была в огне. Пылавшие соломенные снопы подожгли развешанные по высоким стенам длинные знамена, а те, в свою очередь, — деревянный потолок. Лавируя среди обломков, Рубен вернулся к двери с цепью. Перед ней в луже крови распростерся его отец, бледный, в неестественной позе, лицом вниз.
Замахнувшись, Рубен ударил топором по двери. Он бил снова и снова, но мощный дуб не поддавался. Внутрь было не пробиться. Тогда Рубен взялся за цепь, с которой свисал замок. От каждого удара летели искры, однако железо — не дрова.
Все было бесполезно.
Рубен бросил топор и пнул дверь ногой. Посмотрел на отца и крикнул:
— Ублюдок! Как ты мог это сделать?
«Сделать это…»
Развернувшись, Рубен глянул на цепь.
— Ведь ты сделал это, не так ли?
Упав на колени, он обыскал отца. Рубен знал, где смотреть, и в третьем кошеле на отцовском поясе нашел ключ. Молясь Новрону, он вставил его в замок и повернул. Раздался щелчок, замок открылся. Рубен отшвырнул его, сорвал цепь с колец и распахнул двери.
Наружу вырвались клубы дыма, и Рубен согнулся пополам в приступе кашля. Согнулся он правильно: воздух у пола был чище. Рубен видел, как слои дыма сгущаются к потолку. Он лег, неглубоко дыша, и всмотрелся в коридор. Гобелены на стенах пылали разноцветным пламенем.
Набрав полную грудь горячего воздуха, Рубен пополз вперед.
Он никогда не был в королевских покоях, или соляре, как их называли. И понятия не имел, какая дверь куда ведет. Это едва ли имело значение, поскольку в дыму Рубен почти ничего не видел. Он нашел первую дверь и толкнул. За ней обнаружился карман чистого воздуха. Это была личная часовня короля. Рубен поднялся на ноги, сделал вдох и продолжил поиски. Следующая дверь вела в спальню.
Здесь он мог видеть хорошо: дыма почти не было, а горевшее за окном дерево заливало комнату светом. Туалетный столик, гардероб, платье, аккуратно уложенное на диванчик, а на кровати — фигура в ворохе одеял. Каштановые волосы Аристы разметались по подушкам. Рубен потряс ее, чтобы разбудить, и начал вытаскивать из постели.
Принцесса проснулась и отпрянула.
— Прекрати!
Он вновь попытался схватить ее, но та лягалась и царапалась.
— Пожалуйста, ваше высочество, вы должны пойти со мной.
Ариста моргнула и кашлянула; потом увидела горящее дерево за окном. И завизжала.
— Замок горит. Нам нужно выбираться, — крикнул Рубен.
Ветка отломилась и рухнула в окно спальни, рассыпав по полу и коврам искры и пылающие кусочки дерева.
Ариста по-прежнему сопротивлялась, по-прежнему визжала, колотя Рубена кулачками, однако он не обращал на это внимания. Стянув с постели одеяло, он накинул его принцессе на голову. Затем подхватил ее на руки и выбежал из комнаты.
Он пронесся по коридору, который превратился в огненный туннель. Пламя на лестнице поутихло, лишившись топлива, однако деревянный потолок, он же пол верхнего этажа, пылал вовсю, и огонь целиком охватил зал для приемов. Рубен одним прыжком преодолел последние ступени, рванулся к выходу, споткнулся и упал перед толпой аристократов, солдат и слуг.
Грохнувшись на землю, принцесса Ариста сорвала одеяло и отползла подальше. Она посмотрела на замок, и ее разум наконец прояснился.
— Мама! — крикнула она. — Спасите мою маму!
Рубен огляделся.
Никто не сдвинулся с места.
— Спасите ее! — завизжала принцесса, ее мокрые щеки раскраснелись, она стояла на коленях в траве, одетая в белую льняную ночную сорочку.
Никто не пошевелился.
— Мы не можем, ваше высочество. Слишком поздно.
Снова епископ с его мягким, успокаивающим голосом, и тут Рубен осознал, что предпочел бы отцовское рявканье. В интонациях епископа чувствовалась гнильца, чувствовался яд. Его желание признать поражение перед битвой вызывало у Рубена тошноту. «Почему все так торопятся оплакать тех, кто еще может быть жив?»
— Мне жаль, — добавил канцлер Брага.
Принцесса потрясенно уставилась на них, ее рот приоткрылся от шока. Потом взгляд Аристы сместился к Рубену.
— Пожалуйста… — тихо попросила она. — Моя мама…
— Рубен, нет!
Возможно, это крикнул Брага, возможно, епископ, возможно даже, Гришем — Рубен не знал. Мгновение спустя он вновь оказался в замке и вновь мчался по лестнице.
Брага поторопился, объявив замок смертельной ловушкой. Большая его часть была из камня, а рассыпанная солома быстро прогорела; будучи сухой как трут, она дала не так уж много дыма. Однако сейчас оценка канцлера соответствовала действительности. Наконец занялись деревянные балки, и из недр замка доносился легко узнаваемый рев. Огонь заматерел и обрел голос. Ярче всего пылала мебель, и Рубену пришлось прикрыть глаза. Сверху дождем посыпались искры, и на ступени рухнули останки гобелена, заставив Рубена прыгнуть через пламя.
Он снова добрался до соляра, но теперь коридор затянуло черным дымом, который колыхался и клубился. Помня прежний опыт, Рубен опустился на четвереньки и пополз по коридору, однако на этот раз его глаза слезились, а горло пылало, когда он пытался дышать в лишенном воздуха мире.
Он видел лишь пол перед собой. Рубен понял, что не может вдохнуть, и его охватила паника. Он опустил лицо, прижавшись носом к дереву, и сделал вдох. Поблагодарил Марибора за глоток горелого воздуха и заметил, что дрожит. Пол под ним был горячим, и Рубен слышал, как трещит огонь на другой стороне. Епископ и канцлер оказались правы. На этот раз было слишком поздно.
Он сгорит всего в нескольких футах от своего отца.
«Нет. Сначала я задохнусь».
Рубен закрыл глаза. Они слезились от дыма.
«Сколько вдохов у меня осталось?»
Он закашлялся, прижался губами к полу и втянул воздух.
«По крайней мере, еще один».
Он спас ее. Он сделал хотя бы это. Роза мертва, и его отец тоже, но
