— Я искал горные пейзажи для будущего фильма, который мы здесь делаем. Их надо было снять вечером и утром, при боковом освещении. Мы так и сделали. Поэтому нам пришлось ночевать в машине, — пояснил Анатолий.
— Это будет фильм о Герое Советского Союза Амин-Султане Муслимове, — сказал Шабкат. — Мы снимаем его в разной обстановке. Я думаю, что горы, в которых он родился и вырос, тоже обязательно следует показать. Вы сможете посмотреть этот фильм и оценить нашу работу.
— Люблю горы, — заявил подполковник ФСБ и осведомился: — А можно глянуть тот материал, который вы сняли?
— Без проблем, — сказал Анатолий, шагнул к нему, включил маленький монитор камеры и стал что-то показывать.
Шабкат не знал, что именно. Ведь они не успели снять ни одного пейзажа.
Показ длился больше пяти минут. В самом конце подполковник Сулейманов вдруг замахал руками, ткнул в монитор пальцем и коротко глянул на офицеров полиции.
— Это же спуск к нашему селу! Вид с перевала! — заявил он — Да. На экране это выглядит даже красивее, чем в жизни. Наверное, у нас глаза уже намылились, и мы всю эту прелесть не замечаем. Кстати, вы вдвоем ездили?
— Да. Всем остальным членам моей группы там нечего было делать, — сказал Шабкат.
— Тогда у нас больше нет вопросов. Извините за беспокойство, — проговорил Талгат Тагирович и даже руку к груди приложил в знак уважения. — Мы поехали.
— Что ты ему показал? — спросил Шабкат Анатолия, когда они остались наедине. — Мы же ничего снять не успели.
— Когда сюда ехали, я из окна машины снимал. Потом карту памяти с твоим братцем опять в камеру поставил. Оказалось, что зря я это сделал. Но вовремя догадался, чего эти менты хотят. Успел поменять.
— Да. А ту карту, где Латиф, мне отдай. Я спрячу. Когда понадобится, достану.
Анатолий вытащил из маленького кармашка жилетки пакетик с картой памяти и протянул его Шабкату.
Руководитель группы и оператор спали до самого обеда. Дальше все снова пошло своим неторопливым чередом. Размеренно, как и всегда.
Вечером телевизионщики опять работали во дворе Амин-Султана Муслимова. Они снимали семейное чаепитие, в котором принимал участие и друг детства героя Абдул-Азиз. В этот раз он не надел свою старую гимнастерку с боевыми наградами.
Старики разговаривали между собой. Сперва они вспоминали детство, а потом и войну. Шабкат понял, что этот разговор будет у них слишком долгим, и принял решение перенести съемку на следующий день. Так он и договорился с хозяином дома.
А что-то вырезать из отснятого материала будет не сложно. Это сможет сделать и сам Шабкат, без монтажера.
— Только у меня чай, кажется, кончается, — шутя предупредил Амин-Султан.
— Я привезу с собой пачку, — пообещал Шабкат.
Анатолий в микроавтобус забрался последним, даже после Абдул-Азиза. Старики сидели в тени, в саду. Для качественной съемки там потребовалось выставить светодиодные прожектора. Теперь их следовало снять, смотать провода и убрать все это в машину, а уже потом усаживаться самому.
Они выехали за ворота, свернули на дорогу. Сразу после этого Шабкат вдруг дернул вверх рычаг ручного тормоза, остановил машину.
— Что случилось, командир? Забыл что-то? — Анатолий был привычно беспечен.
— Тормоза, похоже, дома оставил, — отшутился Шабкат. — Кажется, тормозные колодки полностью стерлись. Педаль в пол проваливается, и свист в колесе. Боюсь, тормозной диск испорчу. Где-то здесь я видел автосервис.
— Мастерская, что ли, нужна? — спросил дед.
— Да.
— В обратную сторону поезжай. Сразу за базаром налево поворачивай. Там указатель стоит. На заборе написано, и стрелка нарисована.
— Да, вот это я и видел, — сказал Шабкат.
Микроавтобус развернулся и поехал непривычно медленно. Шабкат старался соблюдать предельную аккуратность.
Вскоре автослесарь поддомкратил машину, снял правое переднее колесо и подтвердил опасения Шабката:
— Колодки полностью стерты. Уже тормозной диск обдирать начали. Только вот беда в том, что у меня таких нет.
— И что делать? — спросил Анатолий. — Без тормозов ездить?
— Хозяин сейчас в Махачкалу уехал за запчастями. Я ему позвоню. Он подкупит и привезет. До вечера машину оставляйте. После шести заберете.
— Вы до которого часа работаете? — поинтересовался Шабкат.
— Хозяин за стеной живет. Он у нас семейный. Всегда дома ночует. Позвоните в калитку, он машину отдаст.
Шабкат обернулся и посмотрел на деда. Тот кивнул, подтверждая, что хозяин автомастерской — человек вполне надежный.
— Аппаратуру в машине оставить можно? — поинтересовался оператор. — Не помешает? Я только камеру заберу. А в салоне освещение лежит.
— И пусть себе лежит, — согласился автослесарь. — Нам не помешает. Если камеру лень таскать, можно и ее оставить. У нас ничего не пропадает.
Тем не менее Анатолий камеру забрал. Все-таки она была казенная, да и стоила столько же, сколько сам микроавтобус.
Они пешком пошли в дом Абдул-Азиза.
Когда проходили мимо магазина, старик напомнил внуку:
— Ты обещал Амин-Султану пачку чая принести.
Шабкат хотел было отмахнуться, но вовремя спохватился. Ведь магазин скоро закроется. А по дороге к дому он единственный, других поблизости нет.
— Подождите меня, — попросил Шабкат, показал деду и оператору на скамейку, стоявшую в тени, рядом с густыми кустами, а сам свернул к магазину.
Там стояли с десяток человек, но не в очереди, а рядом с окном. Народ, как и обычно, обменивался самыми разными новостями, от своих, сельских, до международных.
Шабкат двинулся мимо этой толпы, закрывающей окно, к прилавку. Тут к нему шагнул какой-то человек, хлопнул ладонью по правому плечу, потом и по левому, назвал по имени и полез обниматься. Этот мужчина, как показалось Шабкату, был на добрый десяток лет старше его самого. Его руки были щедро украшены татуировками, но не теми, часто цветными, которые сегодня стали модными, а откровенно уголовными.
Похоже было на то, что достаточное количество лет провел за колючей проволокой. Да, это мог быть кто-то из ровесников Шабката, которого жизнь быстро состарила, изменила так, что узнать его было невозможно.
— Что, не узнаешь старых друзей? Я Лачин, — сказал этот человек.
