Первый адрес из короткого списка я сразу сообщил водителю, и тот пересказал его своему смартфону, который использовал в качестве навигатора, считая его, видимо, более точным, чем навигатор штатный, установленный в автомобиле. Я тоже мог бы контролировать водителя и через свой смартфон, и через свой «планшетник», но не посчитал это нужным. Работать с навигаторами все водители сводного отряда были обучены.
Адреса я заранее мысленно рассортировал не по тому порядку, как они были в списке, а, относительно неплохо зная город, по направлению движения, чтобы поступательно двигаться от одного адреса к другому, не кружа по городу и не возвращаясь. Вообще-то я ожидал, что оперативники ФСБ, которые готовили списки, сделают это сами. Но то ли они плохо знали Махачкалу, что было, вообще-то, и неудивительно, поскольку большинство из них простые прикомандированные из разных регионов страны сотрудники, то ли не имеют навигаторов в своем распоряжении, что тоже вполне вероятно.
Первый же адрес принес нам неожиданность. Люди, которые были зарегистрированы в кассе вокзала Москвы, в этой квартире никогда не проживали. Там с самого момента построения пятиэтажного дома и до сих пор, а это более пятнадцати лет, проживала супружеская пара средних лет, а должна была бы жить, согласно нашему списку, пожилая. Причем фамилии даже близко не были похожими. Невольно вставал вопрос: либо пожилая супружеская пара оформляла билеты по поддельным документам, либо ошибку допустила кассир-оператор в железнодорожной кассе. Второе более походило на правду, поскольку два человека, едущие в одном купе, по идее, не должны были предъявить фальшивые паспорта с пропиской в одной квартире, Даже если они не настоящие муж и жена. Хотя здесь следует рассматривать множество вариантов. Но пусть ФСБ вместе с МВД этим занимаются. Это их профиль. Наше же дело проще и яснее, менее запутанное. Нам больше по душе боевая обстановка, в которой спецназ себя всегда чувствует лучше, хотя помогать следственным органам доводится достаточно часто, как, например, в этот раз.
Ничего не добившись в начальной стадии поездки, мы отправились по второму адресу. Там тоже следовало поговорить с немолодой парой. И там ошибки уже не было. Они действительно приехали тем самым поездом и угодили под ту самую бомбардировку. Только сообщить мало что могли. Единственное, что они помнили, — что люди вели себя излишне истерично, что-то кричали, толкали друг друга. Им обоим, в соответствии с возрастом, идти-то в бегущей толпе было тяжело, не то что бежать. А приходилось еще и чемодан с вещами катить. Никого с камерой в руках или вообще кого-то подозрительного пожилая пара не видела, хотя прошли они, как объяснил мужчина, практически по тому самому месту, что я показал им на странице принтерной распечатки. Только там, прислонившись к колонне, стоял слепой мужчина с собакой-поводырем.
— Да, я еще подумала, — добавила женщина, — как бы собаке лапы не отдавили…
Это сообщение меня заинтересовало.
— Собака-поводырь? А что за собака? Порода какая?
— Я в породах не разбираюсь, — отмахнулась женщина. — Красивая такая собачка, рыженькая, и глаза — как маслины и добренькие такие…
Я вытащил «планшетник», вышел в интернет и через систему «Поиск» нашел фотографии золотистого ретривера, поскольку у слепого, о котором говорил полковник Коломойников, была собака именно такой породы.
— Посмотрите, похож?
Женщина сходила на кухню за очками, чтобы рассмотреть фотографии.
— Ой, точно… Такая же… Только эта, на вокзале, чуть посветлее была… Рыжевато-беловатая…
Я перелистал фотографии и нашел более подходящий окрас у собаки.
— Вот, точно, то же самое… — согласился мужчина, который раньше про собаку просто забыл.
Я сохранил фотографию в памяти «планшетника». А когда мы вышли и сели в машину, отправил ее на электронный адрес подполковника Рахматуллина, с припиской-вопросом к полковнику Коломойникову, не такую ли собаку видели сегодня со слепым при попытке задержать соседа убитого Азнаура Тавсултанова. И передал полученные от пожилой четы пассажиров сведения. Конечно, хотелось нагнать таинственности и дождаться срочного звонка полковника Коломойникова, с дополнительными вопросами о собаке-поводыре. Тем не менее, понимая, что оперативность в нашей работе значит многое, я отправил сведения сразу же, после чего по внутренней связи вызвал взвод:
— Внимание всем! Есть у кого-нибудь сведения про слепого человека с собакой-поводырем, что стоял у вокзала во время паники?
Оказалось, еще двое из пассажиров с разных адресов обратили внимание на слепого. Жалели и его самого, и собаку, потому что они не могли убежать вместе с другими. И эти сведения я тут же отправил полковнику Коломойникову дополнением к первому посланию. А своим бойцам централизованно выслал со своего планшетника на их приемоиндикаторы фотографию интернетовской собаки, похожей на ту, что была возле вокзала.
— Показывайте ее людям. Внешность у собаки впечатляющая, кто ее видел, должен запомнить или хотя бы пожалеть, ведь в толпе ей могли и лапы отдавить. А я буду ждать звонка из ФСБ. Может, вовсе и не такая собака, но все равно проверить следует.
Звонок полковника не заставил себя долго ждать. Мы не доехали еще до следующего дома из списка, когда он позвонил, попросил всех заострять внимание на слепом, вдобавок сообщил, что к дому, где скрылся слепой, отправлена оперативная группа, но без прикрытия спецназа ФСБ, поскольку спецназ занят на другой операции вне города. Собака, по мнению членов бригады, которая выезжала на задание, была очень похожа.
— Понял, товарищ полковник. Работаем более целенаправленно…
Убрав трубку, я снова включился во внутривзводную связь и передал приказ о конкретизации поиска. И вовремя успел, потому что наша машина уже остановилась перед подъездом, который нам следовало посетить. Дверь подъезда имела домофон, но не была закрыта на замок. На четвертый этаж мы поднялись без лифта. На звонок квартирная дверь открылась, и вышел хмурый мужчина с закрученными чуть ли не до бровей усами. Его жены, которая приехала на том поезде, дома не оказалось — ушла к подруге и вернется неизвестно когда, сам он ее с поезда не встречал — был на работе и потому ничего рассказать не может. Чувствовалось, что в этой семье отношения не самые гладкие. Усугублять их не хотелось. Тем не менее я спросил адрес подруги. Оказалось, живет в соседнем подъезде на первом этаже, номер квартиры
