– Слушай, ты, Беломор! А хотишь, я из тебя Дуремара сделаю! Загоню в воду по само брюхо и будешь своими Фаберже пиявочек подкармливать. После этого ни на одну кобылку даже взглянуть не захочешь!
Бэрримор испуганно замотал башкой и даже опустился на одно колено, помогая мне снова сесть в седло. Когда я умостился на него, то состояние было такое, будто я принял слабительное и виагру одновременно. А из камышей уже доносилось прерывистое хриплое дыхание Юрца и девичьи ахи и охи.
В тереме сразу началась суматоха. Меня уложили в постель, дали сразу три лафитника анестезии Смирнова. А Зинуля даже предложила сделать ласковый массаж ушибленных мест. Но я прикинул, чем такой массаж может завершиться и не стал рисковать. И меня оставили одного отлёживаться в спокойной обстановке. А подумать было о чем. Самый первый шажок мы уже сделали – подняли Орлёнка в небо и поставили на крыло. А что дальше? Самым разумным было бы воссоздать Поликарповский У-2. Но его-то проектировало целое КБ короля истребителей шесть лет. А у нас нет ни КБ, ни шести лет, да и сами мы хоть и принцы крови, но в конструировании летательных аппаратов почти нули.
Я стал прокручивать в памяти фильмы о довоенной авиации. Конечно, самым ярким был Красный барон. Но он-то летал уже в Первую мировую. Ничего не шло на ум. Ведь Сикорский и Туполев ещё, наверно, под стол пешком ходят.
А Яковлев, Поликарпов, Ильюшин, Петляков и Лавочкин вообще не родились. И тут на память пришла книга лётчика-испытателя Марка Галлая.
Рассказывая о самолётах второй мировой он как бы вскользь и полушутя упомянул о самолете никому неизвестного авиаконструктора Щербакова. Про этот самолет лётчики ещё сочинили стишок-загадку:
– Нос от Ли-2, движки от У-2, хвост от Пе-2, летит едва, едва.
Это и был самолет Щербакова Ще-2. Наверно про него пела Алёна Апина – «Я его слепила из того, что было!» – Но, как ни странно, Галлай очень тепло отзывался об этом самолёте, только сетовал, что движки слабоваты. Я ещё помнится в Гугл залез глянуть на этот гибрид. И что меня поразило, так это его грузоподъёмность, скорость и дальность. Он мог брать дюжину пассажиров и лететь на 2000 км. Со скоростью 150. А движки-то были от У-2. Но ведь даже два У-2 не смогли бы поднять такой груз и на такое расстояние. Вот что нам надо строить. Его фотки я хорошо запомнил, благодаря нехитрому стишку. Только бы Луцкий согласился помочь с моторами. Ну, пусть хоть сил под двести выдаст, или хоть под сто пятьдесят. Налепим что-нибудь – авось и полетит. Ещё Галлай писал о нем, что он доступен для пилотов квалификации ниже среднего. А мы по сути такими и были. В общем, смирный, как корова – нам и надобно такого.
Всё же полезно иногда навернуться с коня. Мне уже и части конструкции стали смутно проглядываться. Он же был целиком деревянный и перкалевый.
Из сталюмина придется делать только лонжероны для крыльев, подкосы, ну и пару продольных стрингеров для фюзеляжа. Всё остальное из дерева.
И хватит валяться – скоро ужин.
За ужином только и пили, что за моё здоровье и скорейшее выздоровление. Выручил пришедший полковник Волков. На нем был ещё китель с майорскими эполетами. Но у нас для него был подарочек. Новенькие золотые эполеты полковника. Даша и Глаша тут же стянули с него мундир и взялись их пришивать. Одна правый, другая левый. И уже через пару минут перед нами сидел – ну настоящий полковник. Тут уж все начали пить за него, а меня оставили в покое. Только бы ночью Зина массажем меня не угробила.
Утром я воздержался от конной прогулки. Но всё равно принёс Бэрримору три обещанные морковки. Две он тут же схрумтил, а третью, чуть надкусив, и держа одними губами, протянул мне – поделился вкусняшкой. А отказаться нельзя, а то обидится. Да и каротин мне полезен.
А к обеду прибыли как раз барон Марк Николаевич и баронесса Жанна Николаевна. Я тут же отправил посыльного к есаулу с просьбой лично охранять наших гостей. И получаса не прошло, как к крыльцу подскакал есаул на горячем, вороном коне. Лихо соскочил с седла прямо на ступеньки. Золотые эполеты сверкали на новенькой, с серебряными газырями черкеске.
На груди – Георгиевский крест, на боку – катана, папаха заломлена набок, как у Чапаева. Ну просто Лановой-Варнава. Был бы я женщиной – сам бы в такого влюбился. После взаимных приветствий, наши барышни увели Жанну наверх переодеваться в сарафан. А мы расположились в гостиной.
– Барон! – обратился Комрад к Марику. – Я вот часто встречаю в газетах язвительные фельетоны, подписанные псевдонимом Фон-барон! И кажется я догадываюсь, кто их пишет! – заговорщицки улыбнулся брат.
– Да
