– Вы обещали мне представится!
– Да, да, конечно. Только не удивляйтесь. Я – ваш непутёвый пациент по той жизни, если помните, Андрей Сиваков.
– Конечно, помню и вас и супругу вашу Зинаиду. Но что означает ваш внешний вид? Вы совсем не походите на того пожилого толстяка, которым я вас знала. Цвет лица здоровый. Покажите язык! Вот и печень, видимо, ещё не отравлена алкоголем.
– Ну в том, что у меня цветущий вид, есть и ваша заслуга – в этой жизни я не курю, хотя и выпиваю иногда лишку. И мне сейчас 20 лет. В сегодняшней России ещё нет закона о том, что детям до 21 года пить нельзя. А попали мы с братом в тела Великих князей Андрея и Кирилла Владимировичей, двоюродных братцев самого императора Николая Второго. И неплохо устроились. Пройдемте к чайному столу, что-то пить захотелось.
В начале аллеи нас поджидал слуга и доложил, что стол накрыт в беседке.
– Вот что, любезный! А тебя давно на конюшне не пороли?
– Как же можно-с? У нас и в помине такого не было. Даже при крепостном праве у Столыпиных никого не пороли-с.
– А зря. Надо бы было.
– Так за что же, барин?
– Тебе где было велено стол поставить?
– Вестимо – на лужайке. Но я подумал, а ну как дождь, и поставил в беседке.
– Так тебе что было велено – ставить или думать? Что бы сию минуту стол стоял посередь лужайки, а твоего духу и рядом не было. Время пошло!
– Строго Вы с ним, Андрей. Могли бы и в беседке чаю попить.
– Попить бы могли, а вот поговорить, это вряд ли. Подслушай кто наши разговоры, обоих бы упекли в Кащенко. И ладно бы ещё в одну палату, а то ведь в разные! – при этих словах я еле увернулся от щелчка веером по носу.
– И как мне теперь жить? – спросила доктор Надежда.
– Да просто жить. Вы ещё маленькая девочка, барышня и вам 14 лет. Вы – старшая дочь одного из самых богатых, влиятельных и просвещенных людей России. В недалёком будущем ваш папенька станет премьер-министром и министром внутренних дел Российской Империи. Про него я дважды кино смотрел и в Гугле читал. Про вас только мельком, что вы стали красавицей и что-то там про два месяца. Так что подрастайте, учитесь для виду. Думаю, что вас увлечет медицина. С вашим-то объёмом знаний и опытом все эти Мечниковы, Пироговы, Бурденки, Боткин, который желтуху изобрёл – все эти парни смогли бы стать неплохими студентами на вашей кафедре в медицинском универе. Но пока всех своих способностей не проявляйте. Для начала сделайте мазь Вишневского. Мне про неё тесть много рассказывал. Он в войну ранен был. А какая тогда была прифронтовая медицина? Если ранение в ногу или в руку, то осколок извлекали, зашивали и хирург обводил химическим карандашом по кромке покраснения. И давал больному три дня. Увеличится покраснение – ногу или руку оттяпают. Свежий чистый бинт накладывали только в первый раз, после операции. Дальше сам стирай бинты и перевязывайся. Американского то пенициллина не было. Его только генералам кололи от гонореи. А в дверях госпиталя стоял бочонок с мазью. А в нем палка с намотанной на конце тряпочкой. Тесть её квачеком называл. И вот этим квачеком каждый ходячий сам себе раны мазал. Имя Вишневского мало кто тогда знал, а называли раненые эту мазь Надежда. И поделом. Ибо только она вселяла надежду, что руки или ноги уцелеют. Я ещё потом на Гугле смотрел её состав. Так там был дёготь берёсты, касторка и какая-то химия. Название похоже то ли на ксерокс, то ли на хлороформ, не помню!
– Ксероформ! – уверенно сказала доктор Шагумова.
– Во! Точно! А Вы возьмите да и замените касторовое масло на облепиховое. Пользы-то побольше будет. И назовите мазь – Надежда – очень символично. А помните, по русскому радио всё как то рекламировали капли Авиценны? Хотя вы-то русское радио и не слушали, при вашей-то занятости. Так вот там чего только не намешали: и имбирь, и лимон, и боярышник, и валерьянку, хмель, мята, эвкалипт. Да я всего-то и не упомню. А вкупе получились сердечные капли. Вот вы их тоже изобретите. И назовите капли своим именем. И будет у нас и мазь Надежда и капли Надежда. И не ради денег. Денег у вас и так хватает. Но скольким людям вы этим жизнь продлите. Ну а главная сверхзадача – это, конечно, антибиотик. Всё, что я о нём знаю это то, что его выделили из хлебной плесени и называлась эта плесень – Пеницилла. Вот и откройте его лет на 20 раньше Флеминга. И будет вам счастье. Да и Нобелевка впридачу. Этим вы всё человечество осчастливите. А пока обживайтесь в новом теле. Воссоединение двух сознаний в одном организме занимает примерно неделю. По себе знаю.
– Ой, Андрей, Вы мне столько всего понаговорили, что трудно даже поверить. Я сначала к Вашим словам насторожённо отнеслась, пока Вы не произнесли слово «ГУГЛ». Только тогда я поверила, что это не бред психа.
– Так у Вас-то и выбора нет – живите и радуйтесь. Не захотите заняться медициной, так вас никто и не принуждает. Выйдите замуж за какого-нибудь помещика. Поселитесь в папенькином имении, нарожаете детишек и будете им лечить носики-поносики. Хотя для вашей-то натуры это скучновато. И давайте договоримся, Надежда Викторовна. Ведь для всех
