Потом было шумное застолье. Все друг друга поздравляли. Пили за всё и про всё. Мы с Комрадом и с Марией Петровной отошли в сторонку. Я представил их друг другу. Ну а то, что они были из века 21-го уже знали заранее. И вдруг Мария заявила:
– Я тоже хочу летать!
– А папенька-то разве разрешит? – спросил я.
– Андрей! Вы же сами ему ещё в Ковно сказали – мне ни в чем не перечить!
– А не рано ли? – засомневался Комрад.
– Ну я-то в той жизни начал летать в 14 лет. И у нас в ЮПШа было полно девчонок. Но говорю сразу – у меня дел по гланды в Питере и в Москве. Вот ты сдал эскадру и свободен. Тебе и учить. Завтра все в отпуска разъедутся. Весь аэродром ваш. Методику ты знаешь. А вы, Мария Петровна, пока познакомтесь с моей Зиной – будете приятно удивлены. А уж Зинуля упросит Петра Аркадьевича оставить вас погостить до начала учебного года. Про полёты ему пока знать не обязательно.
И мы вернулись к столу. В роли хозяина всем руководил полковник Волков:
– Государь! Поступило мне сегодня два рапорта! И не знаю, как с ними быть!
– А что за рапорта? – Никуша был уже в лёгком подпитии и посматривал на Глашку. А может и на Дашку.
– Да вот майор Фроловский и подпоручик Ламин просятся в Академию Генштаба. А кто их туда возьмёт, раз у них нет положенной выслуги лет?
– Я возьму! – сказал седой генерал-лейтенант. Оказалось, он начальник этой Академии. Государь лишь одобрительно кивнул.
– А Вас, господа офицеры, попрошу в сентябре за парту. Новому, молодому роду войск нужны и свои молодые генералы!
Разъезжались затемно. Столыпин разрешил дочери остаться погостить у графини Зинаиды Павловны. Государь с папенькой решили заночевать в Гатчинском замке. Глаша и Даша вызвались туда их проводить. История повторялась по кругу.
* * *Завтракать я пошел в гостиницу к пилотам:
– Господа лётчики! Сегодня Вы разъедетесь в отпуска. После отпусков поздней осенью соберётесь здесь снова. Ваша задача на отпуск – каждый должен подыскать четырёх желающих молодых офицеров. (Я решил набирать кадры по принципу пирамиды Мавроди). Уговаривать никого не надо. Что-либо обещать – тоже. Брать только тех, кто сам будет рваться в небо. Карьеристы в авиации не нужны! Обучать будете сами. К тому времени возможно переедем в Москву. Но это ещё не решено. Скажу по секрету – скоро у нас появятся очень мощные двухмоторные самолёты. Вам предстоит научиться на них летать, научить летать своих учеников а потом и возглавить авиационные бригады и корпуса. Лётчик учится всю жизнь. Очень скоро может начаться война и мы должны быть готовы.
– А с кем война-то? – спросил лётчик Павлов.
– С папуасами Гвинеи-Биссау, Сашенька! Ну с кем же ещё? – ответил я: – И что-то я не вижу лётчика Голубцова!
– Да тута я. Просто карандашик под стол закатился.
– А скажи-ка мне, Юрочка, чем это ты вчера сверху в Государя пульнул?
– Огрызком от яблока.
– А огрызок-то откуда?
– Так вчера, когда на лобовых с Вдовиным сходились, я яблоко ел. Я всегда на лобовой атаке ем яблоки. И пульнул я во Вдовина, а не в Государя!
– Валерочка! А ты чем ответочку в Юрика зарядил?
– А ничем. Я на лобовых атаках всегда семечки лузгаю, а шелухой разве доплюнешь?
– Однако Борюсику на эполет доплюнул! Снайпер хренов! Господа офицеры! Это ну никак недопустимо! Возмутительно! Предупреждаю! Когда сверху что-то кидаете, то надо попадать! А уж тем более в самого Императора! Иначе позор всему Гамаюну. Разбор полётов окончен!
Зашёл навестить сэра Бэрримора. Он уже в пятнадцатый раз стал папой и очень гордился тем, что все жеребятки были белоснежными. Морковку от меня он принял, как награду за проделанную работу.
– Вот что, Беломор! Есть мнение перебираться нам в Москву. Там и конюшня каменная, и водопровод, и канализация! В вагонах соломы подстелим!
Бэрримор покрутил башкой и кивнул в сторону стойла с жеребятами.
– Не хочешь детей и их мам в дальнюю дорогу тащить? Резонно. Но как же тебе одному там быть?
Тогда он указал на пустую ливаду для кобылиц.
– Хочешь на новом месте новым гаремом обзавестись из молоденьких кобылок? Ну ты и кобель! Ну не кобель, конечно, а жеребец!
Беломор одобрительно заржал и даже пару раз ударил оземь копытом.
Перед обедом зашёл хорунжий Юра Коновалов попрощаться – дембель.
– И куда думаешь податься? Обратно на Дон?
– На Дону мне несподручно. Там всё строго! Огулял девку – женись! А иначе её папаня или братовья ноги переломают. И куда мне, грешному, податься?
– А не хочешь осесть в Лыткарино – это ближнее Подмосковье!
– А девки там есть?
– Про девок сказать пока не могу. Но есть там песчаные карьеры и песок в них очень редкий – годится для стёкол в бинокли. Вот и ставь там стекольную фабрику. А на шлифовку этих стёкол вручную, годятся только молодухи. У которых руки быстрые и глаз вострый. Сам наймёшь со всей округи.
– Во сколько поезд на Москву? – вскинулся Юрец.
– Да не торопись ты. Там в центре домина князя Барятинского. Он всё Лыткарино с деревеньками майору Сигаеву в карты проиграл. Майор всё на тебя перепишет. А вот промеж деревеньки Верхнее Мячково и леском есть поле подходящее. Там устрой аэродром. Все постройки в лесок упрячь. Ну мне тебя учить не надо. Царёв указ о назначении тебя там Главным на днях будет. Так что без девок не останешься!
Просто удивляюсь, как дверь с петель не сорвалась вслед за Коноваловым.
К обеду Мария с Кондратом завершили курс наземной подготовки и перешли к тренажеру. Там их сопровождала Зина и давала Маше советы.
Мы остались вдвоём с полковником Волковым.
– Анатолий Алексеевич! Через пару недель Фроловский уедет
