– Да есть у меня такой на примете! Его за провинность малую в унтера разжаловали. Так пока в звании не восстановят, он не может у нас учиться. А чувствую пилот из него получится классный!
– Кто таков?
– Николай Марковкин – ударение на первую А! Из Ярославля!
– Ну что же – твой начштаба, тебе и решать!
Ближе к вечеру прискакал есаул Плаксин:
– Опять у нас всё не слава Богу!
– Что на этот раз?
– Задержали мои казаки сразу пятерых журналистов. А с ними и шестой, с фотоаппаратом на треноге. Сразу пороть не стали – решили тебя спросить. Они орут, что мы, мол, свободная пресса и личности их неприкосновенные. Я одному по уху съездил – вполне прикосновенна личность – ухо припухло.
– Запри-ка их пока в Гатчинском замке в полуподвальном каземате, да в таком, что бы окошко во дворик выходило. Завтра над ними майор Сигаев учинит военно-полевой суд. Мол, их газетёнки-то не только друзья читают, но и враги. А они хотели все наши секреты раскрыть и даже фото Орлят выложить. А это уже измена Родине. Вечерком их пускай в баню сводят, а как помоются, то одежду ихнюю им не отдавать а выложить саваны. Рано по утру пусть плотники над их окошком погромче топорами то стучат и строят эшафот с виселицей. Тогда, может, поймут зачем их в чистое переодели и помыли. Ну а как выведут под барабанную дробь, гонец прискачет с Указом о помиловании. Да наплетёт, что графиня Зинаида Павловна и Мария Петровна Столыпина в ногах у государя валялись, но прощение им выпросили. Их обратно в каземат, одеваться и с вещичками на выход в полный рост. Так уже через пару дней весь Питер будет знать, что эти барышни первые заступницы для прессы. И попробуй кто тогда, хоть одно дурное слово черкануть про нас или про Столыпина – свои же заклюют!
– Смешно! Но умно!
За вечерним чаем я предложил всем:
– Про наши полёты и так уже все знают. Это секрет Полишинеля. Пора бы нам самим заявить о себе на весь мир. Но вот как это сделать?
– Да куда уж проще то! – сказал Комрад: – В апреле в Париже открывается Всемирная выставка, посвященная вступлению в 20-й век. Вот и надо нам там засветиться. Взлетим откуда-нибудь из предместья Парижа, сделаем несколько кругов над Эйфелевой башней, сбросим памятные листовки на русском и французском, что бы никто не усомнился в нашем первенстве в небе. А уж газеты про нас раструбят по всему миру.
– Точно! А перед русским павильоном поставим первого Орлёнка с Анзани. Крылья и хвост ему Зарубины примастырят, как у летучей мыши. И пусть тогда и фотографируют, и копируют, и пытаются улучшить. Самолёт с двигателем сзади и с толкающим винтом – это путь в никуда или в тупик. «Нас не догонят! Нас не догонят! Нас не догонят!!!» – пропел я.
– Тогда вчетвером и слетаем. Мы с тобой и Зина с Машей. Фамилии известные и у всех на слуху – оспорить наше первенство никто не посмеет!
– Тогда уж ты, братик, поднапрягись. Надо до зимы подготовить Марию Петровну. Но и перегружать её на первом этапе обучения нельзя.
– А вы Машу сейчас сколько можно научите, а я за ней в сентябре и в октябре буду по пятницам после занятий в Смольный приезжать. Субботу и воскресенье она будет летать, а после обеда я буду её обратно увозить! И если снег выпадет чуть раньше, мне только глазом моргнуть и мои матросики аэродром очистят! – предложила Зина.
– А ведь графиня дело говорит – так летать Мария быстро научится! Да и нам лишняя практика не повредит! – решил Комрад.
С почтой я получил сразу два письма. Одно из Москвы от Жуковского, а другое из Новоалександрии от Делоне. Николай Борисович прислал точнейшие чертежи моторамы и опись материалов, из которых надо её изготовить. А вот письмо Николая Егоровича меня просто поразило. По его расчетам скорость будущего Орла чуть ли не превышала 400 км/час. А полезный вес был больше тонны. И это при дальности до 2000 км при полной заправке. Почти как у Ще-2, только скорость втрое больше. Фантастика!
И я поехал к адмиралу Макарову. У него я как раз застал капитана 2-го ранга Рожкова. Он собирался отбыть в Мурманск на строительство новых верфей под подводные эскадренные миноносцы. Степан Осипович глянул на список и чертежи Делоне и обещал завтра же начать изготовление первой моторамы. А Николай Николаевич пригласил нас всех вечером в «Асторию» – обмыть его новые эполеты. Пришлось отправить посыльного в Гамаюн с приглашением, а пока заехал к папеньке проведать маменьку.
К своему удивлению дома я не застал никого, кроме баронессы Анны Марковны. Папенька с маменькой были ещё в Царском Селе, а Прошка с Чубчиком лечились в Кащенко – «белочка» посетила их обоих сразу.
Вечером в «Астории» собрались все наши. Не было только барона Марика. Он застрял в Москве по каким-то своим делам. Мы поделились своей идеей обнародовать наши достижения в покорении неба на выставке в Париже. Поехать туда захотели все. Так даже лучше – веселее будет. Возвращались поздно заполночь, но до Царского Села путь дорога весела, до тех пор пока не выветрится хмель! Ну а от Царского до Гатчины рукой подать. А утром я отправил письмо с фельдъегерем к Луцкому. Спросил что там с Семёрочкой и попросил выслать хотя бы пару в Гамаюн.
Неделя прошла в ожидании. Проводили Марию Петровну до Питера в Смольный. Она уже довольно уверенно летала по кругам и даже пыталась похулиганить с креном на виражах. Пришлось даже маленько наедине приструнить доктора Шагумову:
– Надежда Викторовна! Чуточку переборщите с креном и сорвётесь в штопор. Успеете только вскрикнуть: – «Земля, встречай!» – A дальше – впереди цветы, сзади музыка и посерёдке вы в белых тапочках, вечно молодая. Оно вам надо?
Замечание пошло на пользу и далее Мария Петровна летала очень аккуратно.
И вот пришла телеграмма от адмирала: «Рама готова».
Отправил ответ: «Высылайте быстрее».
Раму привезли на длиннющих дрогах прямо со
