С одной стороны, это вроде бы неплохо. Но ядерная кнопка под пальцем полуидиота – это вам не классическая обезьяна с гранатой, а гораздо хуже.
Что делать? Ведь нам ещё пригодится наша замечательная планета. У меня есть предложение. Ведущих западных политиков срочно отправить на повышение квалификации в Россию. Подобрать приличную среднюю школу где-нибудь в тихом уголке ближнего Подмосковья и посадить их за парты, всех, таких разноцветных, улыбчивых. Карапуза Обаму, бутуза Олланда, проказника Кэмерона.
А по завершении курса пусть у них примет экзамен строгий дядя Вова.
Для справки: с 1983 года бюджет выделял Госдепу США деньги для подготовки специалистов по России. Уже несколько лет в рамках экономии государственных расходов эти средства не выделяются.
12.09.2014
Генетический банк
– Мы помним все, что с нами когда-либо происходило. Даже то, что было в утробе матери, а может быть, и гораздо больше.
Мой спутник посмотрел на меня, так сказать, устанавливая контакт, и продолжил:
– Вы наверняка слышали историю про американского ученого, который пичкал своих пациентов экстази, и те в мельчайших подробностях рассказывали ему о том, что они чувствовали еще до рождения?
А вот вам совсем недавно нашумевшая история про 22-летнего жителя австралийского города Мельбурн. После страшной автокатастрофы он впал в состояние комы. Очнувшись, юноша не смог произнести ни слова по-английски, зато прекрасно говорил на китайском языке. Сейчас он живет в Шанхае. Я общался с ним лично, и он рассказал мне, что придя в себя, он открыл глаза и увидел у своей кровати медсестру азиатского происхождения. Он сказал ей по-китайски: «Сестра, у меня все болит». Причем это казалось ему совершенно естественным. В течение трех дней он говорил только по-китайски, будучи не в силах вспомнить свой родной язык.
Я лишь пожал плечами.
– А вы поверьте, это доказано! Мы помним все! Запахи, звуки, места, где бывали когда-то, людей, чувства, мысли, слова, в общем все, что с нами происходило. Вы, наверное, читали, рассказы о том, как человек, вспоминал, что в прошлой жизни у него были муж или жена, где он жил, где родился.
Показывал свой дом и живущих в нем родственников. Наша, так называемая оперативная память рано или поздно стирает «лишнюю» информацию, дабы не перегружать мозг лишними «мегабайтами» информации, но гены на молекулярном уровне запоминают все.
Оставив до поры при себе возникшие у меня вопросы, я продолжал внимательно слушать вдохновенную речь собеседника.
– Мысль проста – пока сохраняется генетический материал, любого умершего человека можно воссоздать даже из единственной клетки, например, путем клонирования. При этом мы получим не его копию, не биоробота, а его самого. Сейчас мы не знаем, как это сделать, но в будущем мы обязательно научимся. И поэтому сейчас наша задача сохранить себя, в прямом смысле этого слова, для науки, используя те знания и технологии, которые существуют.
Мы шли по узкому коридору, который плавно уводил вниз.
– Раньше это было овощехранилище. Мы отремонтировали помещение, завезли оборудование, установили бункеры для хранения. Объем каждого бокса с кодом, так мы называем генетический материал, примерно 100 кубических сантиметров.
Семенов, вращал передо мной предмет – шестиугольную призму. Вот в этом боксе находится мой генетический код! Этот мы демонстрируем, образец, еще один лежит в так называемом генетическом бункере.
Я взглянул на предмет.
– Да, за образец мы взяли пчелиные соты.
Под продолжение рассказа про пчел, я вспомнил соседа, который решил заняться пчеловодством прямо рядом с нашим домом. Благодаря этому энтузиасту-пасечнику, я в раннем детстве узнал, что такое пчелы – ни один день не проходил без укусов. Я вернулся к реальности, Семенов с важным видом вещал:
– Миллионы лет пчелы строят соты правильной шестиугольной формы. Подтверждение тому – окаменелые останки пчелиных ульев возрастом в 100 миллионов лет. Почему они выбрали именно такую форму? Не восьмиугольник, не пятиугольник, ни круг. Как оказалось, шестиугольник самая оптимальная геометрическая форма для максимально полезного использования единицы площади и минимального расхода строительного материала. Строя шестиугольные соты пчелы самым рациональным образом используют площадь внутри улья и воск для изготовления ячеек.
Под конец лекции Семенов процитировал пчелу из сказки «Тысячи и одной ночи»: «Мой дом построен по законам самой строгой архитектуры. Сам Евклид мог бы поучиться, познавая геометрию моих сот».
Итак, с сотами мы, наконец, разобрались и вернулись к хранилищу кодов.
– Мы запаиваем в эту призму две стеклянные микроколбы, одну с волосом человека, а другую с его ногтём. Выкачиваем воздух, создавая практически идеальный вакуум. Но колбы у нас тоже не простые. Они сделаны по принципу сосудов Дьюара. Объясняя простым языком, они представляют собой микротермосы, состоящие из ёмкости с двойными стенками, в пространстве между которыми тоже вакуум. Все это запечатывается в призму из сверхпрочного бетона, самого прочного, который сейчас существует в природе, на поверхность наносится индивидуальный код, магнитная полоска, необходимая для учета, а потоми все это уходит в хранилище.
Семенов ускорил шаг, видимо, мы приближались к цели.
– Сейчас в бункере хранится около двух тысяч образцов. Кстати, мы ни в коем случае не претендуем на них. В любой момент владелец, предъявив соответствующие документы, может забрать свой генетический материал, или передать его по наследству. В принципе, мы рекомендуем клиентам сдать несколько образцов. Один на, так называемое, вечное хранении, этот экземпляр будет хранится до момента, когда возможность воссоздания человека станет реальностью, а остальные на всякий случай. С ними они могут делать, что захотят.
В конце коридора я увидел дверь.
– Стоимость смешная. Снятие кода проводится нашими специалистами и вместе с процедурой упаковки, которая по желанию клиента может происходить прямо при нем, занимает примерно 30 минут. Стоимость – 5000 рублей. Плюс за хранение – каждый год 1000 рублей.
Цена небольшая, потому, что в отличие от криогенных технологий, нет затрат на содержание
