Виктор аж дар речи потерял. Забыв об угнездившемся в черепе осьминоге, он переводил взгляд с белого уголка, торчащего из кармана соседа, на удаляющуюся по проходу умопомрачительную фигурку в синей форме.
– Чо… чо такое??
Глаза Генки были красными, как у вампира, и пустыми, как небо за иллюминатором самолета.
– Рота, подъем, – проворчал Виктор, отчаянно завидуя соседу. – На посадку идем.
Самолет начало слегка потряхивать. От этой вибрации стали понемногу приходить в себя остальные жертвы полета.
– Ох, йооо! – раздалось спереди. – Башка-то как трещит… Люди, у кого-нибудь похмелиться есть?
Люди молчали. У них были те же проблемы.
– Снижаемся? – спросил Генка. Он дернулся было посмотреть в иллюминатор – и, зажмурившись, рухнул обратно в кресло. Судя по тому, как побелело и без того от природы бледное лицо Генки, его осьминог был намного крупнее и напористее.
– Она тебе телефон оставила, – буркнул Виктор.
– Кто? – простонал бледнолицый сосед из глубины кресла.
– Стюардесса. Вон из кармана торчит.
– Где?
Генка приоткрыл один глаз и покосился на клочок бумаги.
– Этот?
Он осторожно вытащил бумажку из кармана, развернул… На ладонь ему упала таблетка.
– И вправду телефон, – удивленно проговорил Генка. – Ее Люся зовут. А это что?
Он повертел в руках таблетку.
– Одно из двух, – философски заметил Виктор. – Или алкозельцер, или стрихнин. Чтоб больше не щипался.
– Мне сейчас по барабану, что это, – сказал Генка, бросая в рот таблетку. – Если стрихнин – быстрее сдохну. Все лучше, чем так мучиться. Хотя вряд ли стрихнин. Если б отравить хотела, то на фига телефон оставила?
– А ты уверен, что это ее телефон? – язвительно осведомился Виктор. – Может, «Люся» – это название похоронного бюро…
Самолет мягко тряхнуло.
– Сели вроде, – тускло сказал кто-то впереди. – Мммляя… Как же влом сейчас куда-то переться!
– А чо это там все такое белое? – спросил немного оживший Генка, все-таки дотянувшийся до иллюминатора. Видимо, в бумажке был все-таки не стрихнин. – Мы в Японию прибыли или куда?
– У них зима такая же, как у нас, – сказал Виктор, отстегивая ремень. – Только иногда холоднее.
– Ну ни хрена себе, – обескураженно протянул очнувшийся впереди Санек. – А за каким мы тогда сюда прилетели?
Понемногу оживающая команда была с ним солидарна. Из передних кресел неслись возмущенные голоса.
– А я-то думал, что тут жара, пальмы и ваще Африка! – возопил злой с бодуна Санек. – Это все Папа – «пацаны, давайте на родину карате слетаем!».
К креслу Виктора подошел японец.
– Нам пора, – сказал он и направился к выходу.
Виктор вытащил свое тело из кресла, потом снял длинную сумку с багажной полки, бросил «пока» пацанам, продолжавшим изумляться такому повороту событий, и поплелся следом.
– Папе-то что, – разорялся где-то сзади голос Санька. – Он как дрых, так и дрыхнет. Хоть бы хны ему… Жека, вставай давай, приехали… Жека… Слышь, Папа, ты чего? Пацаны… пацаны, да он не дышит!!!
Виктор обернулся.
– Пошли!
Его сильно дернули за рукав.
Виктор чуть не упал. Для того чтобы сохранить равновесие, ему пришлось сделать несколько быстрых шагов. При этом он чуть не вывалился из самолета.
– Жекаааа!!! – взвыл кто-то в недрах самолета.
Японец посторонился, пропустил мимо себя получившего неслабое ускорение Виктора и быстро стал спускаться по трапу. Где-то сзади процокали каблучки стюардессы, спешащей к месту происшествия.
– Но там… – слегка трепыхнулся Виктор.
Японец на трепыхание не отреагировал.
В другое время Виктор, конечно, трепыхнулся бы сильнее – ничего себе! Меня, Виктора Савельева, как кутенка тащит чуть не за шкибон какой-то япошка, который ко всему прочему еще и ниже на голову. Правда, надо отдать должное, руки у япошки были словно выкованы из стали. Но это малоприятное ощущение Виктор благополучно списал на свое тряпично-похмельное состояние.
У подножия трапа стоял другой японец в черном пальто.
Завидев спускающихся пассажиров, он наклонился и стоял в такой странной позе до тех пор, пока Виктор, периодически получающий сзади равные порции ускорения и поддержки в вертикальном состоянии, не сошел вниз.
Японец в пальто выпрямился, но Виктора проигнорировал. Полный почтения взгляд встречающего был устремлен на его конвоира.
«Ага. Значит, это не мне почет, уважение и поклоны…»
Викторов японец что-то быстро спросил встречающего, тот что-то так же быстро ответил. После чего они сноровисто с двух сторон взяли Виктора под микитки и чуть ли не бегом потащили куда-то. Тот только успевал ноги переставлять. Хотя, если б он их даже поджал, ситуация, похоже, никак бы не поменялась.
Сзади он слышал какую-то возню и вопли. И даже попытался обернуться. Но, во-первых, шея у него порядком затекла еще в самолете и до сих пор не отошла, а во-вторых, непростое это дело – вертеть головой, в то время когда тебя прут незнамо куда два заграничных товарища с металлическими руками. Причем прут достаточно быстро.
Они завернули за какое-то строение, за углом которого стоял маленький открытый автомобильчик. Виктора аккуратно сгрузили на заднее сиденье, после чего японец в пальто, осторожно положив сумку на свободное место рядом с Виктором, занял водительское место, а Викторов конвоир уселся рядом. Автомобильчик тронулся и быстро набрал скорость.
«Странно, – подумал Виктор. – Сидят рядышком – и молчат. Сами-то вроде как хорошие знакомые. Ну даже если мой японец – начальник, а этот в черном – его подчиненный, хоть бы новостями обменялись, что ли? И, кстати, что там с Папой случилось? Надо будет спросить, когда приедем… А куда мы вообще едем-то?»
Вопрос разрешился сам собой. Автомобильчик затормозил около маленького двухместного санитарного вертолета. Водитель покинул автомобиль и снова согнулся в поклоне.
Не удостоив водителя ответным поклоном, Викторов конвоир вылез из машины, посмотрел на подопечного и кивнул на вертолет – выходи, мол, добрый молодец, и лезь в транспорт.
Транспорт был какой-то мелкий и ненадежный с виду. Виктор и не подозревал, что такие вертолеты вообще бывают в природе.
– Не полезу я в эту страсть, – проворчал он, вылезая из машины. – Что-то у вас вертолет туберкулезный какой-то. Поприличнее не нашлось?
Виктора, понятное дело, тоже ответом не побаловали. А просто взяли, как-то очень ловко подсадили сзади – и вот он уже под прозрачным колпаком, рядом сидит его японец, длинная неудобная сумка ловко пристроена между сиденьями, а водитель автомобильчика так и стоит сгорбившись внизу, в своем черном пальто смахивающий на большого худого жука.
Японец рядом с Виктором начал быстро щелкать какими-то тумблерами и нажимать на кнопки, коих на передней панели было в изобилии. Лопасти над головой стали медленно вращаться. Быстрее, еще быстрее…
Вокруг вертолета поднялась прозрачная метель, состоящая из редких и на удивление крупных снежинок. Машина содрогнулась и зашевелилась словно живая. Водитель автомобильчика наконец разогнулся – и вдруг как-то резко уменьшился, превратившись в черный столбик.
Вертолет взмыл вверх.
Виктору показалось, что там внизу к черному столбику быстро приближаются несколько таких же столбиков, только в темно-синей униформе. Но через секунду разглядеть что-либо стало невозможно. Столбики стали точками, а потом и вовсе пропали, слившись с белым
