Спустя месяц все два десятка генуэзских галер из состава объединенного флота Священной Лиги, участники битвы при Лепанто, оказались на рейде Табарки. Вход в протоку, разделяющую остров и город, оказался открытым. Над городом и портом развевались генуэзский флаг и флаг семьи Ломеллини, в это же самое время над островной крепостью Табарка гордо развевались флаги княжества Феодоро и генуэзский флаг с флагом де Гизольфи, а также известный теперь командирам каждого корабля объединенного флота необычный двухцветный флаг османского рейса Ингваря.
Высланный в город корабль беспрепятственно зашел на рейд и в порт Табарки. Спустя час вернувшаяся галера «Франческа Сан-Федра» известила Джованни Антонио Дориа о том, что город находится под контролем генуэзцев, чего нельзя сказать об острове и его крепости.
Остров в руках османцев. За месяц, который остров Табарка находился в руках готского правителя, произошли разительные перемены на его территории. С кораблей выгрузили все орудия, которые удалось набрать во время захватов кораблей. Основательно пополнились запасы пороха.
Ранее в крепости основой обороны служил многочисленный гарнизон из числа жителей острова, более тысячи человек при восьми бомбардах и трех тюфяках (фальконетах). Теперь основу обороны крепости составляли четыре орудийные батареи из полевых фальконетов, с зарядами не картечи, а шрапнели (шарики в стакане для картечи), простреливающие всю набережную и большую часть острова с главенствующих над стенами острова высот. Две батареи фальконетов должны были обеспечить компенсацию в количественном составе обороняющихся, качественно усилив оборону и позволив маневрировать и концентрировать огонь орудий в нужных участках.
Четыре органа на южной стене простреливали не только подступы, но и вершину стены. Еще три органа заняли позиции в крепости.
В центре крепости, прямо посреди крепостного двора, шесть 140-миллиметровых кулеврин и два 150-миллиметровых канона, установленных на специальные станки, использующие как обычные, так и уменьшенный картузные заряды, превратились в настоящий симбиоз пушки, гаубицы и каронады.
Уменьшенный заряд и стрельба на углах возвышения около 45 градусов создавали крутую траекторию падения шрапнели и ядер в районе цели. Два наблюдательных поста и точно отмеренные расстояния на местности создали все условия для корректировки огня артиллерии с закрытой позиции.
Остров Вознесения готовил не только три десятка подростков, обучая их азбуке Морзе, они же учились стрелять из обычного мушкета с помощью отмеренных зарядов и калиброванных пуль с помощью простейшей баллистической таблицы и специального мушкетного станка – стрельбе по невидимым целям.
В будущем такой небольшой полигончик, на котором стреляют винтовочной пулей вместо снаряда, назовут МАП – малый артиллерийский полигон. В XVI веке о такой методике подготовки еще даже никто не подозревал.
Пролив всего в 300 метров из пушек простреливался легко и просто ядрами, но не картечью.
Решение по поражению гребных судов в проливе и на набережной было очень простым. Шрапнель в виде полусотни мраморных шариков, уложенная в обычные картонные стаканы, летела дальше и начинала рассыпаться практически в воздухе над скоплением войск и кораблей. Далее падающие с неба мраморные шарики поражали площадные цели в виде колонны пехотинцев или открытую палубу галер и прочих гребных средств. Конечно, закованные в железо рейтары, которых единицы, практически не получали повреждений, чего нельзя было сказать о простых пехотинцах, гребцах и прочих участвующих в бою бойцах.
Упавший с неба горох, не горох, конечно, а кое-что более весомое и габаритное, не может заменить картечь или авиационные стрелы времен Первой мировой войны, но поражение и вывод из строя масс слабо бронированной пехоты обеспечивал. Кроме того, упавшая с неба картечина даже для рейтара была еще тем подарком – контузия от удара молотом по каске, а удар соизмерим, напрочь выводит человека из боя на некоторое время.
Особенно эффективным по замыслу должно было быть поражение незащищенных гребцов гребного флота. По идее галерный экипаж становился главной целью крепостных орудий, что исключало долгое нахождение и тем более стоянку гребных кораблей на месте высадки десанта, в порту и на рейде (в протоке). Отряду кораблей, обеспечивающих осаду и высадку на остров войск, приходилось решать множество вопросов, из которых главным был – как долго такие корабли могут находиться под обстрелом, обеспечивая высадку, и полностью исключить возможность стоянки внутри порта Табарки.
То же самое касалось десанта с использованием гребных шлюпок и баркасов; поход такого отряда десанта был одноразовым и исключал возможность усиления за счет челночного движения по протоке, так как ожидаемо бездоспешные гребцы оказывались легко поражаемыми.
Даже парусный корабль в узкости пролива шириной 300 метров становился прекрасной мишенью и желанной целью, мешая другим судам и кораблям высаживать десант на ограниченный участок побережья острова.
Именно с такой огневой тактикой столкнулись четыре тысячи генуэзских десантников, привезенных на двух десятках галер и пяти нефах, под командованием Джованни Дориа.
Одна-единственная попытка штурма острова! Немногим более сотни погибших солдат! Множество раненых и огромные, безвозвратные потери среди и так дефицитных галерных гребцов и матросов. Стоянка у необорудованного берега и регулярный обстрел города из крепостной артиллерии острова – такая осада оказалась печальной реальностью будней генуэзцев. За один день штурма галерный отряд превратился в сборище сидящих за веслами раненых.
В это же время в море на горизонте постоянно находятся два корабля де Гизольфи, практически перекрывшие связь отряда с метрополией. Всякий одиночный корабль или судно превращался в приз османского рейса, а выходящая на перехват группа галер сталкивалась с уклонением от боя кораблей противника. Ни разу за всю осаду ни одна галера отряда не оказалась взорванной по подобию венецианских или испанских кораблей.
Начались недели, сменившиеся месяцами, осады небольшого островка у Северной Африки, обороняемого четырьмя сотнями готов и черкесов, усиленных двумя десятками подростков, прошедших специальную подготовку на острове Вознесения. Особенностью этой осады были выходные дни! Суббота и воскресенье оказались днем всеобщего мира и даже дружбы.
Буквально на третий день после неудачного штурма от генуэзцев пришел парламентер, объявляющий перемирие на выходные. Потом, когда получили огневой ответ, по позициям решившей обстреливать остров батареи с набережной города, и почти целый городской квартал превратился в руины, было договорено не стрелять по городу и из города. Позже было перемирие из-за дня рождения какого-то святого. И так далее, и так далее.
В общем, было время и на отдых и на прочее, когда куттер мог подойти к острову и позволить отдых.
Пришел март. Венеция подписала мир с Османской империей, выйдя из состава Священной Лиги.
Из далекой Зихии пришли пяток шаек, пополнив гарнизон обороняющихся, и присоединился к великому сидению на острове Табарка.
