Суслов представил командира экипажа:
— Капитан Грибов.
Офицеры улыбнулись, пожали друг другу руки.
Начальник разведки посмотрел на них и спросил:
— Вы же работали вместе, так?
— Было дело, — подтвердил капитан.
— А кто на прикрытии? — осведомился Авилов.
— Ваши давние знакомцы еще по Алеппо — экипажи Лазарева и Зубарева, — ответил Грибов.
— Они что, тут больше года сидят?
— Нет. После боя у Алеппо, когда ваша группа, подполковник, отбилась от трехсот духов, экипажи были отправлены в Россию. Но недавно их прислали обратно. Сами знаете, что здесь очень нужны опытные летчики.
— Да уж, опыта вам не занимать.
— Ну так что, Даниил? Группу в машину?
— Да!
Авилов отдал приказ, и бойцы «Альфы» быстро пересели из автобуса в десантный отсек вертолета. Поднялся в кабину и командир экипажа.
— Что за срочная информация, Миша? — спросил Даниил. Давай оперативно, время вылетать.
— В общем, Даниил, ситуация такая. Где-то в пятнадцать часов пара сирийских «Ми-24» проводила патрулирование района между Баркусом и Эль-Кутафом. Пилоты обнаружили одиночный пикап. Пулемета в кузове не было, людей тоже. Такие цели «вертушки» не трогают, но одного из летчиков заинтересовал тот факт, что в кузове машины находились какие-то ящики. Командир пары решил посмотреть, что это такое. Оказалось, ящики из-под ПЗРК. Ты знаешь, что недавно сирийцы потеряли два своих «Ми-8». Духи сбили их «стингерами». Короче, вертолеты атаковали пикап и разнесли его в клочья. Пилоты увидели почти бесцветное облако, которое поднялось над машиной и тут же рассеялось по плато. В него попал боевик, успевший выпрыгнуть из пикапа. Он тут же начал корчиться от удушья.
— А другой погиб в машине?
— Да. Первый выпрыгнул до начала атаки и принялся стрелять из «ПК» по кабине вертолета. Это тоже сыграло роль в принятии решения об атаке пикапа. Облако заинтересовало сирийское командование. В район, где был уничтожен пикап, оно направило взвод химической защиты. Солдаты взяли пробы, забрали труп. Результатов экспертизы пока нет. Это и понятно. Материал только доставлен в Дамаск. Но по внешнему виду боевика химики предполагают поражение его зарином.
— Но зарин же бесцветный газ, не имеющий запаха. Откуда взялось облако?
— Я задал вопрос Вадиру. Это он информировал меня об инциденте. Так вот специалисты утверждают, что газ мог иметь такой окрас, если это вагрин — аналог зарина. Ты же наверняка помнишь, что сам зарин имеет низкую стойкость. Его поражающее действие в таких вот условиях ограничено двумя-тремя часами. Но это не наше дело. Главное в том, что пикап с отравляющим веществом шел от Баркуса до Эль-Кутафа. Баркус находится недалеко от Сабара, по дороге в селение Эль-Барте. Получается, что он вполне мог выехать именно из Сабара и по пути попал под удар «Ми-24».
— Это понятно, — сказал Авилов. — Если эксперты подтвердят наличие следов вагрина в почве и в крови боевика, то это будет означать, что в Сабаре действительно работает лаборатория. Боеприпасы, специально уложенные в контейнеры из-под ПЗРК, боевики везли как раз оттуда. Эль-Кутаф же находится примерно в трех километрах от ближайших пригородов Дамаска. Да, собственно, он тоже является таковым, хотя и не обладает подобным статусом. Ладно, ты сообщи мне, какие будут результаты экспертизы.
— Конечно, Даниил.
— Еще вот что. Сегодня агент Вадира должен передать ему новую информацию.
— Я тоже жду ее. И тебе сообщу, что узнаю.
— Давай, договорились, до связи! — сказал командир группы «Альфа» и поднялся на борт «Ми-8».
Бортовой техник поднял трап, закрыл дверь, прошел в кабину пилотов.
Авилов присел на скамейку рядом с Рязановым. Вертолет покатил вперед, вскоре оторвался от земли и начал подъем с увеличением скорости.
— Что сказал Суслов? Если, конечно, это не секрет? — спросил майор.
— Какой от тебя и всех парней секрет? — Авилов рассказал своему заместителю о происшествии в районе Баркуса.
Рязанов задумался, затем проговорил:
— Значит, производство духами химических зарядов все-таки налажено. Если не в Сабаре, то где-то еще.
— Да, но почему не в Сабаре? Там как раз самое удобное место. Ладно, Макс, посмотрим. Надо закрыть это производство, чтобы духи не спровоцировали ракетный удар коалиции.
Рязанов усмехнулся и проговорил:
— Думаешь, если у боевиков не будет отравляющего вещества, они не устроят спектакль? Экипажи кораблей и самолетов коалиции приведены в полную готовность. Это значит, что удар будет нанесен в любом случае.
— Интересно, а наши ответку дадут, если хоть один россиянин погибнет?
— Мое мнение, Даниил, вряд ли.
— А надо бы. Стоило бы затопить к чертям собачьим их фрегаты и крейсеры, сбить самолеты, ракеты, нанести удар по базам, откуда они вылетели. Это был бы дивный подарок Трампу. Уверен, в США поднялся бы такой шум, который снес бы не только президента, но и госдеп. Однако не будем об этом.
Рязанов чуть помолчал и сказал:
— Я в одном уверен. Если духи нас каким-то образом уничтожат, то об этом и знать никто не будет. Наши станут тупо отнекиваться, официально заявят, что в районе Дамаска российские специальные подразделения не применялись. Похоронят нас тихо и укажут в документах — погибли при исполнении воинского долга.
Авилов взглянул на заместителя и произнес:
— Не нравится мне твое настроение, Макс!
— Оно мне самому не нравится. Как и вся эта операция.
— Помолчим.
— Согласен.
Старшие офицеры задремали под мерный шум двигателей и слабую вибрацию корпуса вертолета.
Спустя полтора часа в десантный отсек вошел бортовой техник, прапорщик Вася Марин.
— Господа, спешу обрадовать вас, начинаем снижение, ищем площадку, — заявил он. — Время 17.27. Прошу уважаемых приготовиться покинуть наш люксовый номер.
Авилов посмотрел на него и спросил:
— Весело тебе, Вася?
— А чего мне грустить-то, товарищ подполковник? Дома все в порядке, на службе тоже, командировочные солидные капают каждый день, в гарнизоне квартиру дали, даже медалью наградили. Еще с месячишко, и можно до дому до хаты.
— Ты еще проживи этот месячишко, — произнес майор Рязанов.
— Проживу как-нибудь.
