Вертолет начал снижение.
Через иллюминатор было видно, что два «Ми-24», сопровождавшие десантный вертолет, остались на прежней высоте в три тысячи метров. Они встали в «круг». Это означало, что экипаж «Ми-8» подобрал площадку. Машина приближалась к ней.
Снижение заняло несколько минут. Наконец вертолет замер на земле, и экипаж сбросил обороты двигателей.
Из кабины пилотов вышел и командир экипажа капитан Грибов.
— Прибыли, Даниил, — сказал он. — Отклонение от заданной точки составляет какие-то метры. Можно сказать, попали в десятку. Мы находимся в семи километрах от селения Гурат и пятнадцати от Сабара.
Борттехник открыл дверь, спустил трап.
— Все на выход! — приказал Авилов.
Бойцы, не пользуясь лестницей, выпрыгнули из отсека и разбежались по сторонам. На удалении метров в пятьдесят они заняли круговую оборону. В данной ситуации эти действия являлись совершенно обязательными.
Командир экипажа спросил Авилова:
— Докладывать на базу о прибытии будете? Можете по бортовой станции.
— Буду, но не с борта. У меня есть своя спутниковая станция.
— Понял. Ну тогда мы обратно, да?
— Да, конечно.
— Основной район эвакуации обозначен здесь, но если надо будет, подойдем, куда скажете.
— Договорились.
— Удачи, товарищ подполковник.
— И вам мирного неба!
— Чего тут остро не хватает, так это именно мирного неба. Но все, до связи, до встречи.
— Давай!
Авилов пожал руку Грибову, спрыгнул на грунт и машинально пригнулся, хотя прекрасно понимал, что винты не заденут его и в полный рост.
Командир экипажа занял место в кабине пилотов. Борттехник поднял трап, захлопнулась дверь, взревел двигатель, поднялась пыль. «Ми-8» оторвался от грунта, качнулся, начал медленно набирать высоту, развернулся и пошел на северо-восток. Там его ждали «Ми-24», продолжавшие нарезать круги. Вскоре машины исчезли, пропал и рокот двигателей.
— Внимание всем! Доклад обстановки. Третий, что у тебя? — проговорил Авилов.
Офицеры один за другим доложили, что вблизи места десантирования ни людей, ни техники, ни животных не обнаружено. Командир группы приказал им собраться возле него. Вести наблюдение он поручил капитану Зуеву, прекрасному врачу и профессионально подготовленному бойцу.
Группа встала в шеренгу. Офицеры поправили оружие, ранцы, сумки, прочую экипировку. Шлемы они не надевали, было жарко. Термометр показывал двадцать семь градусов. Спецназовцы знали, что температура с каждым часом будет снижаться. Где-то ночью она дойдет до минимального значения в четырнадцать-пятнадцать градусов. Но на марше и это многовато.
— Уточнение задачи, — объявил подполковник Авилов, — группа совершит марш по маршруту: место нахождения — северные холмы у селения Сабар. Протяженность маршрута около пятнадцати километров. Режим — три километра марша, привал десять минут. После прохождения рубежа в десять километров — большой привал. Скорость движения — три-четыре километра в час. Таким образом, мы ориентировочно в полночь должны выйти на рубеж подготовки штурма. Довожу порядок движения. Головной дозор — снайперы, капитаны Лапунов и Гарифуллин. Тыловое замыкание — старшие лейтенанты Лобан и Маслак. Левый фланг прикрывают капитан Краев и старший лейтенант Ефремов, правый — старшие лейтенанты Валиев и Ивазов. Остальные в колонне. Дистанция между дозором, замыканием и фланговыми прикрытиями — расстояние взаимной видимости, но не более ста метров. В случае обнаружения противника — доклад и действия по команде либо по обстановке. Время 17.50, головной дозор — вперед!
Лапунов и Гарифуллин выполнили приказ. Одновременно отошли во фланги офицеры прикрытия. В 17.55 двинулась в путь вся группа. Тыловое замыкание позволило основным силам удалиться на восемьдесят метров и пошло следом.
Начался марш группы «Альфа» к брошенному и разрушенному селению Сабар. Спецназовцы не знали, что ожидало их там. Но это происходило не в первый и даже не в десятый раз.
Глава четвертая
Во время большого привала в 21.40, спутниковая станция группы сработала сигналом вызова. Нес ее авианаводчик капитан Валевич. Он включил станцию, настроил, передал трубку командиру.
— Гроза на связи! — ответил Авилов.
— Это Суслов.
По спутниковым станциям и телефонам можно было говорить открытым текстом.
— Слушаю, Миша! Есть новости от агента в Сабаре?
— Нет! Сотрудник сирийской разведки сегодня не вышел на связь.
— Это плохая новость, Миша. Что по данному вопросу думает непосредственный начальник агента, майор Бади Вадир?
— Он в растерянности. Раньше такого не было. Ваис всегда выходил на связь либо передавал сигнал отсрочки, если не мог говорить.
— А сейчас никакого сигнала не было?
— Нет. Его станция сегодня не работала. Вадир сам пытался связаться с ним, но ничего из этого не вышло.
— Провал?
— Не знаю. Но возможно, что молчание агента связано с подрывом пикапа. Для боевиков это ощутимый удар. Не исключено, что полевой командир Харбани озадачил агента какой-нибудь работой вне селения, и он оттуда физически не мог выйти на связь.
Авилов чуть подумал и согласился:
— Что ж, такое вполне может быть. Химики готовили заряды, сделали свое дело, передали их людям шейха, а тех накрыли вертолеты. Понятно, что шум среди духов поднялся не слабый.
Суслов подхватил эту тему:
— Возможно, даже назначено расследование. В таких условиях не только не используешь спутниковую станцию, но и шага в сторону не сделаешь.
— Ты прав.
— Вы где сейчас? — спросил Суслов.
— Только что вышли на промежуточный рубеж. У нас сейчас будет большой привал, аж на сорок минут. Что по экспертизе? Есть информация.
— Да, я совсем с этим молчанием агента закрутился. Информация такая. В пикапе были два снаряда, напичканные отравляющим веществом под названием вагрин.
— Не важно! Значит, пикап перевозил боеприпасы, соответственно лаборатория существует. Агент сообщил правдивую информацию. Либо духи вынудили его сбросить ее наверх.
Суслов удивился и спросил:
— Вынудили? Но зачем?
— Боеприпасы подготовили?
— Да.
— Передали?
— Да.
— Значит, теперь можно что?
— Что? — спросил начальник разведки.
— Сообщить нам через агента о лаборатории.
— Но зачем? Ее и дальше можно использовать.
— Возможно, у шейха имеется свой взгляд на это. Но ладно, выйдем к Сабару,
