— Ты готовься к следующей атаке.
— Работали «Су-24», могу знать результаты их работы?
— Это уточняется. Как уточним, сообщу. А ты давай погибших к склону высоты, бойцов на позиции, взводным приказ держать оборону!
Валевич и Тимнев одновременно вскрикнули:
— БМП!
Авилов обернулся:
— У дороги?
— Так точно, ее не зацепили бомбардировщики, а «вертушки» еще не подошли.
Командир группы вырвал из чехла радиостанцию, вызвал оператора ПТРК «Корнет» капитана Драгина:
— Седьмой, Первый!
— Отвечаю, — тут же откликнулся офицер.
— БМП у дороги перед оврагом.
— Мы давно смотрим за ней.
— Какова дальность до машины?
— Километр сто двадцать четыре метра, сближается с пехотой.
— Приказ, Седьмой, уничтожить вражескую БМП.
— Есть.
Лазерный луч, по которому наводится противотанковый ракетный комплекс «Корнет», без специальной оптики не увидишь. Поэтому боевики, находившиеся на боевой машине, не знали, что лазерный луч уже впился прямо в башню.
Драгин взял цель на сопровождающие ракеты, и произвел выстрел, удерживая переключатель прицела на цель. К БМП по спирали пошел белый шар, и вскоре взрыв, за ним еще один, более мощный. Местность затянуло дымом.
— Есть, — воскликнул помощник Драгина, старший лейтенант Гибазов, — попал.
Драгин продолжал смотреть на облако дыма, которое постепенно относилось на юг.
Когда завеса рассеялась, капитан увидел, что от боевой машины пехоты остался только обгоревший корпус. Около обгоревшего остова лежали разорванные части человеческих тел.
Драгин крикнул:
— Заряжание!
Гибазов с помощью сапера установил на треногу новый пусковой контейнер.
ПТРК «Корнет» был готов для дальнейшей работы.
Подполковник Авилов оценил стрельбу.
Вызвал по связи Драгина.
— Благодарю тебя, Седьмой!
— Служу Отечеству… твою мать, танки по центру плато.
— Работай!
— Работаю!
Капитан Драгин припал к прицелу, включил оборудование.
Один из танков остановился и начал обстрел позиций батальона, второй, ведя огонь из орудия на ходу, шел прямо на высоту двести тридцать шесть и восемь.
— Сейчас, — шептал капитан, — сейчас…
Разрыв снаряда вздыбил грунт у самого «колодца».
Маслак упал на камни, Гибазов крикнул:
— Да стреляй ты, Рома!
Капитан, казалось, ни на что не обращал внимания.
Танк вынужден был приподняться на естественный невысокий, продолговатый холм.
В этот момент Драгин выстрелил.
«Т-72» словно наткнулся на невидимое препятствие, и… взрыв! Башня назад, катки с кусками гусениц в стороны, огонь, черный дым.
Драгин присел у комплекса, сплюнув на камни:
— Вот так!
И закричал на офицеров:
— Что застыли? Контейнер, быстро, заряжаем!
Гибазов и Маслак бросились к складу.
Первый танк быстро отошел за высоту двести два и три.
Бронетранспортеры с пехотой дернулись было от балки, но тоже отошли назад. Атака захлебнулась. Первая атака, а сколько их будет еще, не знал никто.
Глава девятая
Дым еще не рассеялся, как послышался рокот вертолетных двигателей. «Ми-24» приближались с южной стороны Алеппо.
Радиостанция подполковника Авилова сработала сигналом вызова.
Командир группы «Альфа», как и было оговорено, ответил кодовым позывным:
— Гроза на связи!
— Я — 22! С ведомым выхожу в район плато. Обозначьте цели, беспокоящие вас.
— Это танки у дороги Г-2, бронетехника на плато от дороги Г-2 до высот сто двенадцать и семь, двести два и три и сто двадцать два и четыре. Где-то в районе оврага западнее высоты девяносто девять и три проявился «Град». Учтите наличие у боевиков пикапов с зенитными установками в кузовах.
— Живая сила?
— Она рассредоточивается, сближаясь с нашими позициями по всему плато, где-то на пикапах с пулеметами, где-то пешим порядком.
— Понял, работаем по технике. Поддерживаем связь до окончания работы. Будут новые цели, сообщите, ориентировочное время нашего нахождения здесь пятьдесят минут.
— Принял, до связи и удачи!
— Держитесь, до связи!
Как только закончились переговоры, с высоты двести тридцать шесть и восемь увидели два ударных вертолета «Ми-24», которые шли боевым порядком на высоте, не превышающей ста метров.
Авилов, наблюдавший за обстановкой из КНП, проговорил:
— Расстояние, ребята, я же предупредил, что у «духов» как минимум две установки «ЗУ-23-2», «крокодилы» в зоне их досягаемости.
Базанов сказал:
— Экипажи знают, что делают.
— Будем надеяться.
Вертолеты неожиданно уже почти над высотой сто двенадцать и семь отвернули вправо и начали набор высоты.
Базанов взглянул на командира:
— Послушали летуны тебя, Данила!
— Смотрим.
Вертолеты ушли недалеко. Пропав на мгновение из зоны видимости, они вновь появились уже на высоте более трехсот метров, прямо между высотами и дорогой Г-2. С дальности где-то в километр с пусковых боксов обеих машин сошли неуправляемые авиационные ракеты.
Авилов перевел бинокль на бронетранспортеры, подходившие к высоте двести двенадцать и семь. И тут же район их нахождения накрыло фонтанами и грибами разрывов мощных «С-8». Операторы били прицельно, но подожгли одну машину. Среди разрывов металось несколько десятков боевиков. Кто-то падал, вставал, бежал к высоте, кто-то оставался на земле, кого-то разорвало на куски в эпицентрах взрывов.
А «вертушки» уже выходили на танк.
Но… в ведущий «Ми-24» от земли, от участка за дорогой, вонзились огни трассеров вражеской зенитной установки. Вертолет как-то клюнул вниз, командир выровнял его. За «Ми-24» потянулся шлейф дыма.
Ведомый «Ми-24» ударил по месту обстрела. Очереди пристрелялись, за дорогой поднялся столб дыма.
И тут же радиостанция Авилова сработала сигналом вызова:
— Гроза, 23-й!
Вызывал командир ведомого вертолета.
— «Гроза» отвечает.
— 22-й повредили. Командир принял решение тянуть на базу, я в сопровождении. Мы уходим, Гроза!
— Я понял. Вы только дотяните.
— Если что, командир 22-го посадит машину, а мы подберем экипаж. Для вас: атаковали три бронетранспортера и два «Т-72», мой оператор уничтожил зенитную установку, обстрелявшую 22-го. Ну а
