– И славно бились с дрекавцами, – подтвердил Пак. – Я, когда ее увидел, и подумать не мог, что эта хрупкая девочка – настоящий боец!
– А как ты оказался здесь? Вы же с гоблином Алсом повезли уцелевшего ребенка родичам? – вспомнила Аэлло.
– Я там, где нужен мой меч, – ответил наемник, приглаживая усы. Достал из крепления на поясе, рядом с ножнами, плоскую фляжку, сделал небольшой глоток. – В Сагатии сейчас неспокойно. Только и разговоров, что о заезжем маге, который пьет людей, как паук мух. Непонятно только, брешут или нет…
– Не брешут, – тихо сказала гарпия.
В ответ на немой вопрос в глазах старого знакомого Аэлло быстро поведала, что произошло в речном селении Унава.
О том, как их с амазонкой затянуло в портал, и о старых счетах речного народа к Брестиде, в прошлом преступнице, а ныне хранителю Талисмана.
О маге, что сагаты вызвали для того, чтобы выстроить портал к Цитадели.
Рассказала и о том, что маг обманул речных сагатов, пообещав им Золотой Талисман, а сам правда, пьет людей, как паук мух, становясь моложе и сильнее. Скоро, очень скоро он окажется на берегу Атлантии с Рубиновым Трезубцем и примется бесчинствовать в ее водах…
– Нам срочно нужно в Цитадель, Пак, очень срочно! Селина обучалась у Оракула, она должна знать, как остановить демона камня! Она должна предупредить своих о грозящей им опасности! Об опасности для всей Атлантии!
Пак задумчиво пожевал губами, снова приложился к фляжке. Вытер усы, прежде чем заговорить.
– Значит, правда про мага, – протянул он. – А то, что он после того, как людей изведет, за ихтионов примется, так ведь хрен редьки не слаще. Сагатам-то уже не поможешь. Не место ему в этих землях…
Он строго посмотрел на Брестиду.
– А ты не хмырься, амазонка, – сказал он. – Ваши земли рядом. И если этот маг так могуч, как вы говорите, и становится только сильнее от отнятых жизней, не вижу причин, почему после Сагатии ему не навестить земли амазонок.
Брестида часто заморгала, закусив губу, а старый наемник с удовольствием обшарил глазами ее изящную фигурку, задержавшись взглядом на тугом кожаном лифе, что с трудом сдерживает богатое содержимое.
Не обращая внимания на возмущенное лицо амазонки, словно ее гнев придавал ему сил, старый наемник принялся рассуждать дальше:
– Значит, говоришь, трезубец у него какой-то треклятый, и через артефакт тот он власть над другими берет, а получив эту власть, пьет людей да силу черпает… Значит, Рубиновый Трезубец…
– Брестида, – помертвевшими губами произнесла гарпия. – Какие же мы дуры! Мы должны вернуться!
– Конечно! – с энтузиазмом согласилась амазонка. – Нас там ждут. Охота ведь не задалась!
Аэлло возмущенно свистнула, а Пак зацокал языком, призывая их обеих помолчать.
– Значит, у него камень, значит, вы туда, а мы, значит, сюда…
– Папаша Пак, – тихо сказала Аэлло. – Мы возвращаемся.
– Ты-то помолчи! – рассердился наемник, снова окидывая взглядом фигурку Брестиды, словно пышные формы амазонки позволяли ему сосредоточиться. Не обращая внимания на ее фырканье, он сказал: – План ваш хорош. Идете к амазонкам, от них в портал, в Цитадель свою, там может, ваша ихтионка что-то придумает. А не придумает, так хоть своих предупредить успеет. Предупрежден – значит, вооружен. Запомни, девочка, мудрость. А к магу этому вам подобраться без шансов. Слишком вы приметные, особенно для сагатов, уж не взыщите.
Он снова сделал глоток из фляжки, крякнул, словно принял какое-то важное решение и продолжил:
– К камню могут подобраться сагаты. Или кто-то, кто для них свой.
Не успела Аэлло возразить, Пак наполовину вытянул меч из ножен и продолжил:
– Плохи только ваши дела, девочка, если за вами по пятам речные идут. А ведь теперь и лесные потянутся. Зря ты их задирала!
Аэлло возмущенно заморгала и развела руками, мол, сам видел, меня вынудили. Папаша Пак осклабился и залихватски подмигнул Брестиде.
Та фыркнула, но взгляд не отвела. На меч наемника, оголенный на треть, посмотрела с уважением. Приблизилась, постучала по лезвию ногтем, одобрительно цокнула языком.
– Можно? – спросила она.
Папаша Пак расплылся в улыбке.
– Тебе, детка, все можно. При условии, что сама достанешь его из ножен. Ты понимаешь, о чем я?
– Конечно, понимаю, – подтвердила амазонка и молниеносным движением выхватила меч старого наемника.
Папаша Пак одобрительно крякнул.
Брестида нагнулась, подбирая что-то с земли, и наемник ошарашенно захлопал глазами от открывшегося вида. Когда амазонка распрямила спину, между большим и указательным пальцами руки держала сухую травинку. Изящным движением она подбросила ее в воздух и рассекла взмахом меча. Аэлло показалось, что она слышит звон.
– Тяжеловат для меня, – сказала Брестида с самодовольной улыбкой и тем же неуловимым движением вернула оружие в ножны наемника.
Она направилась к костру, плавно покачивая бедрами, словно вокруг него сидели хранители, а не сагаты.
Папаша Пак проводил Брестиду жадным взглядом.
– Вот это женщина! – восхищенно сообщил он Аэлло.
Гарпия скривилась, словно лимон съела. Брестида, которая, конечно же, слышала комплимент старого наемника, плавно повела плечами, словно ненароком играя мускулами под нежной, покрытой золотистым загаром, кожей.
Она опустилась возле костра на землю, блаженно смежив веки.
Сагаты хоть и покосились на нее, но ничего не сказали.
– Я помогу вам выйти из селения, – сказал наемник. – Таким красавицам грех погибнуть в этих диких землях. А сам займусь магом.
Аэлло попыталась благодарно улыбнуться, но улыбка вышла кислой, потому что, когда старый наемник говорил о красавицах, не сводил восхищенного взгляда с Брестиды.
Глава 27
Аэлло, что прикорнула у самых тлеющих углей, тихий свистящий шепот разбудил задолго до рассвета. Гарпия сонно заморгала, потерла глаза, уставилась на двух духов огня, подобравшихся по мерцающей во тьме дорожке почти к самому ее лицу.
– Вы меня решили лысой оставить? – недовольно пробурчала гарпия, заразившись от огневушек зевотой.
Те обиженно замахали колпачками, указывая куда-то за ее плечо.
Гарпия осторожно, опасаясь потревожить Брестиду, обернулась. Амазонка свернулась калачиком рядом, под крылом. Лоб у нее даже во сне нахмурен, губа закушена. Аэлло перевела недоуменный взгляд на огневушек и те сердито зашипели на нее. Выражение острых мордочек «как можно быть такой непонятливой?!»
– Девочка, – прозвучало из темноты. – Буди свою красивую подругу, пора.
Беззвучно ступая, к ним приблизился папаша Пак.
Из селения выходили тихо, на цыпочках. Пак провел по узкой тропинке, «как раз между дозорных», с его слов. Вороная кобылка Брестиды и конь Аэлло нашлись на краю селения. Брестида не удивилась, увидев лошадей, подозвала свою свистом, из чего Аэлло сделала вывод, что о том, что Пак выведет лошадей из общего стойла, они с амазонкой условились заранее.
Около бурливой, но узкой и неглубокой речушки Пак остановился, чтобы пожелать удачи.
Амазонка скупо кивнула наемнику, первая разулась и пошла вброд через реку. Вороная кобылка потрусила за ней, недовольно фыркая и помахивая хвостом.
Старый наемник с сожалением посмотрел вслед амазонке, после чего быстро чмокнул Аэлло
