– Не что, а кто. Мы. Кто же еще!
– Уберите оружие, сестры, – тихо сказала Брестида.
Амазонка не шелохнулась, но от фигуры ее повеяло уверенностью и ледяным спокойствием.
– А то что? – обернулась та, что с кинжалом к Брестиде. – Что ты сделаешь, кроме того, что привела в наши земли презренных ящероголовых?
Брестида поджала губы.
– Я тебя тоже рада видеть, Ларета, – сказала она.
Амазонка прищурилась и обнажила в улыбке мелкие белые зубы.
– Я не говорила, что рада тебе, Брестида, – сказала она.
Брестида хмыкнула.
– Ты не в силах скрыть своей радости.
Обе расхохотались, через секунду к ним присоединились остальные.
Аэлло нахмурилась.
– Я чейта не понял, – озвучил ее мысли вслух Семко. – Они друг другу рады, или нет?
– Кто их разберет, диких баб, – хмуро пробасил Грико и веселье испарилось в ту же секунду.
Все шесть сабель уткнулись в мощную грудь сагата.
– Это кто здесь бабы? – ощерилась та, что говорила с Брестидой.
Сагат расправил и без того широченные плечи. Грико выше любой из женщин минимум на две головы. Рука его шире талии любой из амазонок.
– То есть на диких вы не обижаетесь? – хмыкнул он.
Ларета сверкнула глазами на Брестиду.
– Брестида! – воскликнула она. – Что же ты смотришь, как сагат насмехается над нами? Убей его сейчас же! Убей! Слышишь? Это приказ! И так ты докажешь свою невиновность.
Рыжая амазонка подняла вверх ладони в успокоительном жесте.
– Старшая разъезда не подчиняется приказам незримой, – спокойно сказала она.
– С каких это пор ты старшая…
– С тех самых, как назначена королевой, – отрезала Брестида. – Да погоди же ты! Ларета! Нам всем нужно остыть, ладно? Мы не на прогулке. Мы пришли по делу. К королеве. Сагаты, что ты видишь с нами – не враги. Они помогли нам. Спасли. Рисковали и продолжают рисковать жизнями, чтобы помочь еще больше. Между прочим, за то, что они сделали для нас и для совершенно чуждой им расы, их преследуют свои же. И не только…
– Для чуждой расы, как же! – выкрикнула стоявшая слева амазонка, рыжая, как Брестида, но с бело-розовой кожей, кудрявая, в крупных веснушках. – Как будто мы не знаем, что нужно мужчинам! Ты принимаешь нас за детей, видимо. Даже за то короткое время, что мы наблюдали за вами, видели, как этот амбал смотрит на тебя!
– Погоди, Кйет, – сказала Ларета.
Аэлло с Семко оглянулись на Грико. Тот только глазами сверкнул и челюсти сжал, никак не отвечая на слова рыжей.
– Значит, их преследуют сагаты, – прошипела черноволосая. – И зная об этом, ты все равно привела их сюда!
– Они помогли нам добраться сюда, Ларета! И говорить я буду с королевой. Не с тобой. Пропусти.
– Пропустить? А то что?
Брестида пожала плечами.
– Ты помнишь, что. А может, уже забыла. Я напомню.
– Виса, Кйет и Лея, вы пойдете с ними, – сказала черноволосая, пристально глядя Брестиде в глаза.
– Конечно, почему бы не сходить, – ехидно протянула Брестида, не отводя взгляда. – Только почему же всего трое? Все пойдемте. А потом к нам присоединится конная стража, и к королеве дойдет целый караван.
Черноволосая задохнулась от гнева.
– Ты не смеешь обвинять нас в трусости, Брестида! Когда мы осторожны, а ты – нет. Идите! И если презренные ящероголовые перережут ваши глотки на входе в лагерь, пусть это будет твоя вина. Идите. Конный разъезд все равно не пропустит вас, не разоружив, без сопровождения. Идите же!
– Спасибо, – ответила Брестида. – С этими ящероголовыми мы как-нибудь сами разберемся. Твоя проблема в том, Ларета, что ты всегда хотела быть правой. Быть правой для тебя важнее, чем правда.
Миновав две гигантские каменные глыбы, встретили конный патруль, охраняющий селение амазонок.
Конный патруль из сорока амазонок, вопреки ожиданиям Лареты не остановил их. На сагатов недобро косились, когда брали в тесный круг, кто-то даже выстрелил из лука. Стрела пронеслась рядом с ухом Грико, не царапнув кожу. Сагат и ухом не повел. Зыркнул глазами на Брестиду, на щеках заходили желваки, но ничего не сказал.
Старшая конного разъезда, молоденькая белокурая амазонка разглядывала Брестиду с жадностью, словно много слышала о ней.
Выслушав Брестиду, которая повторила то же, что и незримым, она махнула рукой вперед и посторонилась, придерживая чалого жеребца. Ее примеру последовал и весь отряд.
Провожаемые пристальными взглядами исподлобья, гарпия с амазонкой и сопровождающие их сагаты вошли в степное селение, утыканное остроконечными шатрами, как медвежья ловушка кольями.
Глава 33
– Это и есть ваше селение? – спросила Аэлло, оглядываясь.
В отличие от хмурых сагатов юная гарпия говорила не переставая, глазела по сторонам, с интересом изучая просторные шатры, покрытые шкурами, снующих между ними амазонок. Здесь словно собрались женщины всех земель – высокие и маленькие, белокурые и со смоляными гривами, скуластые, узкоглазые, похожие на сагатских женщин, и рыжие, с бронзовой от палящего солнца кожей. Разные внешне, с одинаковым выражением дикой надменности на обветренных лицах, с пристальным взглядом исподлобья и одновременно свысока.
– Селение? – переспросила Брестида и задумалась. – Скорее, лагерь. Амазонки не любят стоять на месте, редко строят дома, и совсем никогда – замки и башни.
– А конюшни? – живо спросила гарпия, косясь на вереницу всадниц, охвативших голыми мускулистыми ногами бока лошадей. Амазонки с гиканьем и улюлюканьем промчались мимо, оставив вошедших в лагерь в облаке пыли.
– Конюшни другое дело, – ответила амазонка. – Бывает, и строим. Чаще, когда кочуем по зимним землям, и долго стоим на одном месте. Здесь же лошадям привольнее в загонах. Участки, что отводим под левады, просто окружаем невысокими заборами.
Из-под покрытой пылью полы ближайшего шатра тявкнуло, рыжая молния метнулась под ноги Аэлло, но гарпия оказалась проворней. Хлопнув крыльями, она поднялась на метр над землей.
Зубки ощерившегося зверька с острыми ушами и пушистым хвостом клацнули, укусив воздух.
Зверек возмущенно затявкал, подпрыгнул, норовя достать до гарпии, не удалось. Кувыркнулся в воздухе, как белка-летяга и ловко опустился на четыре лапы, покрытые рыжей шерстью в черных подпалинах.
– Брысь, – скомандовала Брестида. – Свои здесь все.
Аэлло, приземляясь, погрозила зверьку крылом.
Рыжая вредина скрылась под полой шатра, выставив наружу только нос и два внимательных глаза.
– Корсак, – пояснила Брестида, улыбаясь. – Степная лисица. Дикое и вольное животное, которое иногда живет с амазонками.
– Может, не такое уж вольное, – проворчала Аэлло, не сводя глаз с корсака, – но то, что дикое, точно.
– Амазонки признают только тех зверей, что никогда не будут рабами. Только друзьями, – сказала Брестида. – Лошадь невозможно запугать, забить, вымуштровать. Ты никогда не знаешь, когда кобылица подловит всадника, чтобы отомстить. Лошади – друзья. На друзей не надевают седло и поводья. Поэтому, мы, амазонки, не признаем их. Исключение – дальние переходы. Но седла наши легкие, используются лишь для защиты спин коней. Бывает, что к нам присоединяются степные лисицы. Кто-то на время, кто-то остается с нами жить, кочуя из лагеря в лагерь. Они помогают охранять то место, в
