Рассказ
Я слышал, что некто, упившись вином,Ворвался в мечеть и, упавши ничком,Взывал в исступленья: «О боже, спасиИ в рай свой превышний меня вознеси!»Схватил муэззин его за ворот: «Эй,Забрел пес во храм, убирайся скорей!Что доброго сделал, чтоб рая желать?Тебе ль, в мерзком виде, найти благодать?»Но пьяный, заплакав, в ответ произнес:«Я пьян, господин, но не надо угроз!Не столь велика разве милость творца,Чтоб грешников к ней не стремились сердца?Молю не тебя, чтобы простился мне грех,Но бога, чья милость простерта на всех.Стыжусь я великим считать грех людскойВ сравненьи с безмерною милостью той».Кто с ног свален старостью, может ли встатьС земли, если руку ему не подать?Я – этот старик, сбитый старостью с ног,Мне милости руку подай, о мой бог!Не славы прошу я, не почестей, нет, – :Грехов отпущенья, спасенья от бед.Здесь в мире друзья, о проступке узнав,Заглазно порочат друзей своих нрав.Всезрящ ты, но страх друг пред другом у нас:Тобой грех покрыт, а у нас – напоказ.Грех ближнего видя, мы громко вопим,Ты ж грех покрываешь прощеньем своим.Рабы по незнанью грешат иногда,Но грех им прощают такой господа.Прощать если в меру своих ты щедрот,О боже, начнешь, кто здесь грешных найдет?А в меру грехов коль карать будешь ты,Дорога всем – в ад, не найти правоты!Кто сможет унизить, осилить враждойТого, кто спасен и поддержан тобой?В день судный направо, налево людейРазделят. В какую войду из частей?Направо ль пойду? Будет диво! Ведь яНеправедно жил, только кривду творя.И все же порою надеюсь я тамНайти снисхожденье к седым волосам.Но можно ль поверить мне чуду тому?Являл ли я жалость к себе самому?Немало Иосиф изведал обид,Когда же, возвысившись, стал именит,Иакова роду вину он простил –Коль облик прекрасен, в душе много сил! –Он им не судил за злодейство оков,Он их не отринул ничтожных даров,И мы уповаем на милость твою,Прости нас, простил как Иосиф семью.Ах, есть ли кто в мире грешнее меня?Не сделал добра ни единого я!Но в милость твою верю всей я душой,Надеюсь, что буду поддержан тобой.О боже, я в дар лишь надежду принесМоих не отринь упований и слез!Лао-Цзы
Перевод Д.П. Конисси
Тао, которое должно быть действительным, не есть обыкновенное Тао.
Имя, которое должно быть действительным, не есть обыкновенное имя.
То, что не имеет имени – есть начало неба и земли; то, что имеет имя – есть мать всех вещей.
Вот почему свободный от всех страстей видит величественное проявления Тао, а находящийся под влиянием какой-нибудь страсти видит только незначительное его проявление.
Эти оба происходят из одного и того же начала, но только носят разное название.
Они называются непостижимыми.
Непостижимое из непостижимых и есть ворота всего таинственного.
Под небом все (люди) знают, что красивое есть красивое, но оно только безобразное.
Точно так же все знают, что добро есть добро, но оно только зло.
Из бытия и небытия произошло все; из невозможного и возможного – исполнение;
из длинного и короткого – форма.
Высокое подчиняет себе низшее; высшие голоса вместе с низшими производят гармонию; предшествующее подчиняет себе последующее.
Святый муж, будучи бездеятельным, распространяет свое учение.
Вся тварь повинуется ему и никогда не откажется от исполнения его воли.
Он производит много, но ничего не имеет; делает много, но не хвалится сделанным; совершает подвиги, но их не приписывает себе.
Он нигде не останавливается, поэтому ему не будет надобности удаляться туда, куда он не желает.
Чтобы не было ссор в народе, нужно не уважать мудрецов.
Чтобы люди не сделались ворами, нужно не придавать никакого значения трудно добываемым (ценным) предметам, потому что, когда люди не будут иметь тех предметов, которые бы прельстили их сердца, они никогда не соблазнятся ими.
Отсюда, когда святый муж управляет страной, то сердце его пусто, а тело его полно; (он) ослабляет желания и укрепляет (свои) кости.
Он старается, чтобы народ был в невежестве и без страстей.
Также он старается, чтобы мудрые не смели сделать чего-нибудь.
Когда все сделаются бездеятельными, то (на земле) будет полное спокойствие.
Тао пусто, но когда его употребляют, то кажется, оно неистощимо.
О, какая глубина! Оно начало всех вещей.
Оно притупляет свое острие, развязывает узлы, смягчает блеск и, наконец, соединяет между собою мельчайшие частицы.
О, как чисто! Оно существует предвечно, но я не знаю, чей оно сын и предшествовало ли первому царю.
Небо и земля не суть любвеобильные существа. Они поступают со всеми вещами, как с соломенною собакой.
Святой муж не любвеобилен: он поступает с земледельцами, как с соломенной собакой.
Все находящееся между небом и землей похоже на кузнечный мех.
Он (кузнечный мех) пуст, но неистощим: чем чаще надувается, тем больше выпускает воздух.
Кто много говорит, тот часто терпит неудачу; поэтому лучше всего соблюдать средину.
Чистейший дух бессмертен. Он называется непостижимой матерью (самкой).
Ворота непостижимой матери – называются корнем неба и земли.
Он (т. е. чистейший дух) будет существовать без конца.
Кто хочет употреблять его, тот не устанет.
Небо и земля вечны.
Причина того, что небо и земля вечны, заключается в том, что они существуют не
