– Алена, что за выражения! Здравствуйте, Нюша.
– Доброго вам утречка! Спасибо. – Нюша кивнула Алене, распахнувшей перед ней дверь.
– Лиза, не хочешь спуститься к речке, вода не очень холодная? – вежливо поинтересовался Махотин.
Она покачала головой и отвернулась. Махотин равнодушно пожал плечами, мол, дело твое, и прошел мимо. Из кухни донесся звон посуды.
– Мам, ты есть будешь? – Алена высунулась из окошка.
– Нет, не хочется.
– Ну, как знаешь! – Дочь опустила кисейную занавеску.
Лиза села на ступеньку.
– Что на обед приготовить, Елизавета Евгеньевна?
– Да все равно. – Ей действительно было все равно.
– Нюша, я щей хочу. Вчерашних. Пап, ты не ел, а там такие щи! Нюша, много осталось?
– Много, всем хватит. Я принесу. А на второе? Капусту потушить? К котлеткам?
– Потушите, Нюша, потушите. Мы все съедим. – Махотина забавлял этот диалог через окно.
– Ладно, я побежала.
Лиза посмотрела вслед молодой женщине. «Как-то она не по-деревенски худа! Может, больна чем?» – подумала она брезгливо. Ей нужно было придумать, как уговорить мужа, чтобы отвез ее в город. Ссориться не хотелось. А он мог устроить сцену! Исключительно, чтобы доказать свою самость. Придется как-то схитрить.
Лиза вошла в дом. Ее муж и дочь ели помидоры, залитые яйцами, прямо со сковородки, собирая оставшееся на дне масло кусками хлеба.
– Присоединяйся. – Махотин весело посмотрел на жену. Ее кислая физиономия отчего-то привела его в восторг.
– Я же сказала – не хочу. Боря, мне нужно в город. Я кое-что забыла, а здесь не купишь.
– Это что же такое, чего нельзя купить в сельмаге?
– Пап, ну что ты такой недогадливый!
– А! – дошло до Махотина. – Тогда поехали. Мне все равно в город нужно. Только я не знаю, когда освобожусь. Я обещал с утра к участковому зайти.
– А я с тобой? – Алена с надеждой посмотрела на отца.
– Со мной. Я тебя к Елене заброшу. Познакомишься с Саньком.
– Ему сколько лет?
– Десять, наверное.
– Пап, ну зачем мне знакомиться с таким мальком! Что я с ним делать буду?
– Он тебя с другими ребятами познакомит. У Нюши, я знаю, сестра младшая есть. Собирайся.
Алена быстро натянула тонкую кофточку поверх топа.
– А посуду вы мне оставляете? – Лиза жестом обвела разгром на столе.
– А что, для тебя это проблема? – Махотин насмешливо посмотрел на жену. Лиза отвернулась. «А любовь, как сон – стороной прошла», – надрывалось радио в комнате Алены.
«Точно, у него прошла. Или и не было никогда?» – Лизе хотелось плакать.
Алена с отцом уехали. Лиза собрала грязную посуду в раковину, смахнула тряпкой крошки со стола и достала из сумочки пачку сигарет. Она курила только тогда, когда Махотина не было рядом. По радио пели какую-то попсовую песенку.
– Хозяева, тук-тук!
Лиза быстро затушила сигарету.
– Дядя Вова, ты? – Она бросилась Кучеренко на шею и расплакалась.
– Эй, Облиза! Что это тут у нас? – Он назвал ее детским прозвищем, растерявшись от бурных эмоций взрослой уже женщины.
Лиза опомнилась. Села, достала из пачки еще одну сигарету.
– Что случилось, Лизок?
– Ничего. Не могу больше. Тебя мне сам бог послал. Я с тобой в город уеду.
– Совсем?
– Да.
– А Бориска отпустит?
– Кто его спрашивать будет? Да он и не заметит! А ты зачем приехал?
– Навестить. Папка беспокоится, Лизок. Сам-то он твоего муженька не очень жалует, знаешь! Вот и прислал меня. А чего вдруг твой Бориска вас в деревню загнал?
– Дурь в башку ударила. Захотелось власть свою показать, вот, мол, я какой, сказал – и все быстро построились и – вперед, с песней! Только я думаю, еще есть одна причина.
– Какая?
– Кротовка рядом, да, дядя Вова? Ты же был там?
– Ну да…
– По-моему, ему вдруг вспомнилось прошлое. Да еще письмо это идиотское!
– Какое письмо? – насторожился Кучеренко.
– Да ему в офис перед отъездом принесли конверт с запиской. – Лиза прикурила третью сигарету.
– Что в записке?
– ОНА ЖИВА.
– И все?
– Все. Странно одно – конверт старый. Вот посмотри. – Лиза залезла в карман куртки мужа и, достав оттуда письмо, протянула его Кучеренко. Тот невольно вздрогнул: конверт был копией того, что получил Крестовский. «Не нравится мне все это! Одно ясно, Бориска ни при чем, хотя…» Он внимательно осмотрел конверт. Штемпеля не было.
– И что он думает по этому поводу?
– Сейчас ничего. Мы приехали, а тут детектив в разгаре! Парень пропал, вторые сутки ищут. И Борис с ними.
– Но как-то он отреагировал на эту записку?
– Он считает, что тот, кто писал или послал, хочет, чтобы он занялся поисками настоящих убийц его жены. И он, по-моему, решил этим и заняться.
– Да, неисповедимы пути Господни, – изобразил постную мину на лице Кучеренко.
– Так мы едем, дядя Вова?
– Собирайся, Лизок. Не хочешь здесь оставаться – уезжай!
– Я сейчас. – Лиза торопливо покидала свои вещи в сумку и нацарапала карандашом на тетрадном листке: «Я уехала в город. Насовсем».
– Поехали быстрее, а то он может вернуться.
Облако пыли поднялось от колес приземистой иномарки Кучеренко.
– Разъездились тут! – проворчала Ниловна, когда большая черная машина на большой скорости промчалась мимо ее дома.
Глава 13
Крестовский расслабился. Он всегда был спокоен в машине, куда бы ни ехал. Полностью доверившись водителю, иной раз даже засыпал. По молодости любил сидеть за рулем сам. Нет, он никогда не рисковал, просто ему нравилось быть в машине одному. Без посторонних. А для Крестовского все вокруг были посторонними. Кроме дочери и Кучеренко.
Сейчас он ехал к человеку, от визита к которому отказаться не имел права. Отец Дронова доживал век в коттедже на берегу Волги в соседней области. Каждый год он ездил к нему в день его рождения. С подарками. Даже последние три года, когда старик уже никого не узнавал, он не мог не навестить его. Тот радовался пустячным безделушкам, как ребенок, спрашивал «ты кто ж такой будешь?», улыбался абсолютно счастливой улыбкой и засыпал. Крестовский, посидев за накрытым столом с теми, кто тоже не мог не навестить старика, ходил потом на Волгу, плавал до мурашек на коже и долго еще лежал на пляжном полотенце, как он потом говорил, «грея старые кости». Вечером, в отличном настроении, возвращался домой. Кучеренко с ним поехал только один раз. Для того, чтобы посмотреть на отца Дронова в памперсах. У него к этому семейству были свои счеты. Он привез в подарок старику ночной горшок с крышкой, но был разочарован его реакцией: подарок был со значением, а тот принял его все так же восторженно, как и другие презенты. Больше Кучеренко с ним не ездил.
Крестовский посмотрел за окно. Ехали по трассе вдоль полей. Местность показалась ему незнакомой.
– Леша, где это мы? – спросил он водителя.
– Это новая дорога, Евгений Миронович. Теперь вдоль Кротовки трасса проходит. Одно удовольствие ехать.
«Кротовка!» – Крестовский поморщился. Опять напоминание. Мнительный он стал, прав Вовка. Складывает совсем нескладные вещи. Записка, деревня, зятек тут же. Ну и что? Крестовский чертыхнулся. К старости эти все напасти, к старости. Как ни бегай,
