Глава 17
– А ты какие грибы больше любишь, соленые или жареные? – Алена изо всех сил пыталась разговорить молчавшего всю дорогу Санька.
– Это какие как! Грузди да белянки – соленые, шампиньоны и опята, белые, опять же, – жареные, – ответил Санек и опять замолчал. «Трындычиха!» – подумал с досадой. Досадовал он всю дорогу на себя. Зачем девку с собой потащил?! Ведь не за грибами он, в самом деле, направился, факт! Грибы он по пути соберет, какие под ноги попадутся. Есть у него одна идейка, где Миху можно поискать. Место глухое, к нему только почти ползком добраться можно. Если по короткой дороге. А если в обход, то и в полный рост пройти под деревьями. Правда, под ногами по большей части болото. Ну и куда он девку городскую тащит? Олух царя небесного! И не бросишь теперь!
– Куда ты меня завел? – Алена остановилась и тревожно осмотрелась. Лес потемнел. Солнечные лучи почти не проходили сквозь сплетенные кроны деревьев. Казалось, что уже вечер. Алене стало не по себе.
– Испугалась? – Санек посмотрел на нее с надеждой: вдруг откажется идти дальше? Тогда он ее быстренько выведет на дорогу и укажет путь обратно в деревню.
– Еще чего! Просто интересуюсь. – Алена подошла к Саньку поближе. Главное, от него не отставать!
– Мы прошли Ведьмину опушку, – махнул Санек на светлое пятно, оставшееся за деревьями.
– А почему она Ведьмина?
– Потому что все окрестные ведьмы там хоровод водят. Раз в год, весной. Не знала? – Он усмехнулся. В ведьм и чертей он не верил.
– Знаю, читала. А что там, в черном лесу, – грибов больше?
Санек задумался. Сказать или нет, зачем они туда идут? Уходить она не собирается, факт!
– На самом деле мне одно место надо проверить.
– Зачем?
– Ладно, скажу. Там подальше тоже поляна есть. Просто туда взрослые не пройдут. Давно уж не ходят.
– Ой! – взвыла вдруг Алена, больно зацепившись волосами за древесный сук.
– Ты давай осторожней. Ветки, вишь, сплетены. Под ними пролезать придется. Давай за мной.
– А что там, на поляне?
– Изба там. Охотничья. Так, стенки одни. И печка. А вдруг Миха там?
– Как он туда попасть бы смог? Тут только если по-пластунски!
– Есть еще одна дорога. Там и протащить можно, если что. Только здесь короче. Вот я и подумал…
– Тогда пойдем! – У Алены загорелись глаза. Вот это уже что-то! А то – грибы!
Санек молча кивнул. «А она ничего, не трусиха», – подумал он с уважением, опускаясь на колени. Алена нагнулась за ним. Они проползли несколько метров. Дальше можно было выпрямиться.
Полянка была так себе, крохотная. Посреди слабо освещенного круга Алена увидела остатки почерневших бревен.
– И это изба?
– Я ж говорю, давно не ходят тут! – Санек решительно пошел к бывшей сторожке. Он сразу же понял, что Михи там нет.
* * *Господи, что же я наделал? Я не хотел, не хотел. Сначала мальчишка, потом она. Из-за нее и сунулся тогда, давно, к этому уроду. Как получилось, что убил? Может быть, не убил? Жива? Господи, сделай так, чтобы жила… нет, упала замертво… Что это, расплата? За то, что посмел посягнуть на чужое? Какое чужое? Уже давно ничье.
Во всем виновата эта старуха. С нее все началось. Нет, не так. Что говорил отец Михаил? Ищи вину в себе. Каяться в грехах не стыдно. Каюсь, каюсь! Не хотел убивать. А еще что не хотел? Денег не хотел? Или не хочу? Хочу и тоже каюсь?! Как легко: согрешил и покаялся.
Что я в этой жизни видел? Полунищее детство в коммуналке. Одни с братом штаны на двоих. Мороженое по праздникам. Могу я не хотеть денег? Тем более сейчас, когда вспомнил. Двадцать лет боли, мучений и забвения. Тело, душа болели, от неизвестности мучился. Я забыл, меня забыли. Вычеркнули, как и не было. Страшно без прошлого. Страшно и безнадежно.
Денег отец Михаил дал много, сказал – на месяц-другой хватит. Да какие же это деньги? До города – да, добрался. Теперь документы нужны, жилье! Кто за так даст? Поэтому и пришел к ней, чтобы записи взять. Думал, деньги получу – ей с дочкой половину отдам. Без записок этих уже сунулся раз – и двадцать лет жизни долой! Сдуру пошел сразу информацию этому уроду выкладывать. Без доказательств. Подумал: испугается, поверит, денег даст. Не дал…
Когда рисунок в папке у нее нашел, обрадовался! То, что там тайник, – не сомневался даже! Старуха не зря крестиком могилку пометила! Не простая бабушка, он давно догадался. Еще тогда, когда возил ее на это кладбище втайне от всех. Она просила, платила щедро. А он молчал. Подъезжали всегда со стороны леса. С ней никогда не ходил – в машине велела сидеть. Знал бы, зачем ездила! Брала из тайника понемногу припрятанное, не иначе! А он думал – цветочки родственникам умершим возит!
Но рано радовался. Приехал в первый раз, могилу нашел – по фамилии известной. Уже копать хотел. А тут споткнулся и нечаянно на крест нажал. А он повернулся. От неожиданности опять по кресту задел, только по другой перекладине – все обратно встало. Опять нажал – ничего! Понял, что не все так просто, в определенное место давить нужно. Пожалел, что фонарь побоялся взять. Решил на следующий день обследовать все подробно.
Все получилось! И крест повернулся – оказалось, все же на краю самом механизм. Сунул руку в открывшуюся нишу – мешочек чем-то наполненный. А тут голоса близко послышались, вскрикнул кто-то. Крест вернул на место – и бежать. В лесу, в бывшей дедовой сторожке, приют себе нашел – сам неподалеку вырос, у бабушки в Сосенках. Домика-то нет, бревна из земли торчат, а подвал остался.
Развязал бархатный мешочек, на стол куски стекла обыкновенного посыпались! Ох, злоба душить начала! Молитвой еле успокоился…
Что на следующий день опять туда погнало? Поверить не мог, что старуха просто так крестик на плане поставила! Подумал – плохо искал? В глубине еще, может, что припрятано? А мешочек со стеклом – так, чтобы с толку сбить? Дождался вечера, пошел. А там кто-то у могилы возится. Сразу голоса вчерашние вспомнились – подкрался тихо. Парень здоровый в тайнике шарит! Своим фонарем его и огрел! Дедов фонарь, тяжелый. Зачем в лес поволок? Сначала-то бросить хотел – видел, жив паренек. Но подумал – сболтнет чего лишнего, по его следу менты вдруг пойдут, и не успеет он главное дело доделать. Около кладбищенского сарая тачку садовую нашел, погрузил еле-еле бес-чувственного парня, так и повез. В темноте, вокруг болота. Вот где сила, накопленная у отца Михаила в общине
