И тогда косморазведчик рванулся вперед, не теряя при этом из виду Илону.
– Не стрелять! – закричал он. – Бегите к белой «трубе»! Спасение там!
Они с Илоной тоже рванули туда. Им повезло проскочить между двух вихрей, и до заветной серебристой мембраны оставалось теперь всего метров двадцать. Плюх увидел, что слева от них бежит Тетерин. Справа, немного отстав, скакал Блямс. Заныло сердце: где же остальные друзья?
И тут случилось такое, чего не мог ожидать ни сам разведчик, ни его хваленое чутье. Из белой «трубы» сквозь блестящую пленку, закрывающую ее торец, навстречу им выскочил вдруг… Грибок! Пожилой мужчина выглядел так же, как прежде: все тот же нелепый грязный и мятый халат, всклокоченные волосы, очки без стекол… Только у него теперь были обе ноги. Правда одна из них блестела ниже колена словно никелированная.
– Это не я!!! – завопил Грибок. – Я не виноват!!! Меня тащили!!! – Потом, будто очухавшись, он замахал руками и завопил совсем другое: – Стойте!!! Туда нельзя!!! Они вас там…
И тут из-за пленки вынырнул «урфин» и прошил Грибка очередью. Несчастный лекарь рухнул как подкошенный. Успел лишь пробормотать:
– Зараза такая!.. Шагнул в арочку…
Плюх направил на «урфина» ствол «Маши». Но тут вперед неожиданно выскочил Олег Дмитриевич Тетерин и закричал – испуганно, истошно, страшно:
– Нет!!! Не надо!!! Это же он!!!
Кто именно «он» разведчик понял не сразу. Только «урфин» ждать не стал, выпустил новую очередь, теперь уже по Тетерину. Доцент упал и простонал, умирая:
– Ю… лий Алек… сее…
– Что?! – воскликнула Забияка, направив на «урфина» винтовку. – Что он такое ска…
«Урфин» резко перевел ствол на нее. Но Плюх оказался быстрее и выстрелил тому почти в упор в грудь. Падая, зомби взмахнул руками, и на плече одной из них разведчик увидел тату – крупно и вычурно: «Анна».
– Я бы назвал эту винтовку «Анной»… – проговорил Егор онемевшими губами.
– Что?.. – метнула на него взгляд Забияка.
– Так говорил Сысоев… Помнишь?.. Это он.
Да, перед ними с ртутной шишкой вместо головы лежал мертвый профессор Сысоев, теперь Плюх узнал его и по широким ладоням с крупными узловатыми венами, и по слегка обрюзгшему телу пожилого человека… Хорошего человека. Умного, справедливого, доброго. Которого он, Егор Плужников, только что убил.
– Это сделал не ты! – будто прочитала его мысли Илона. – Это был уже не он! Очнись! Нам нужно туда! – ткнула она вперед стволом винтовки.
А из-за блестящей мембраны, закрывавшей срез белой «трубы», полезли вдруг «урфины». Один, второй, третий… Как муравьи. Как саранча.
И тогда Плюх все понял.
– Ты ошиблась, любимая. – Подскочив к Илоне, он стиснул ее в объятиях, чтобы прикрыть, заслонить, отсрочить ее смерть хотя бы еще на мгновение. – Выход – в черной «трубе».
Эпилог
Истошный вой – смесь визга циркулярной пилы с тысячекратно усиленным царапаньем гвоздя по стеклу – обрушился вдруг из пустоты бельмастого неба. Плюху показалось, что именно оттуда, хотя многие потом говорили, что из черного основания под ногами. Илона первым делом вспомнила про иерихонские трубы[22], хоть и была совсем не религиозной.
Все инстинктивно зажали ладонями уши. Все, кроме «урфинов». И не только потому, что у ртутноголовых зомби не было ушей. «Урфины» просто вдруг стали один за другим падать, будто сломанные игрушки. Или, что подходило к ситуации еще точнее, словно марионетки, у которых обрезали тянущиеся от них к кукловоду ниточки.
А потом вой прекратился и зазвучал голос. Он казался неестественно громким, несмотря даже на то, что люди были полуоглохшими.
Ошарашенный, как и все, Егор не сразу сообразил, что громкость вызвана специальной акустикой. Он был уже готов признать его «гласом» неких высших сил; к примеру, тех же хозяев, если бы этот «глас» подозрительно не напомнил ему голос Михаила Гусева – его невероятно привередливого наставника из Академии с очень идущим тому позывным Выкрутас. Понятно, что сейчас этого быть не могло в принципе, но – тем не менее. Плюх даже очухался и стал прислушиваться к тому, что именно вещает голос. А вещал тот следующее:
– Внимание! Прекратить стрельбу и движение! Руки вверх, оружие на землю! Внимание! Прекратить стрельбу и движение! Всем бросить оружие и поднять руки!..
И так еще с десяток, если не более, раз.
– Что, бросаем? – спросила Плюха Забияка. – Как думаешь, кто это?
– Думаю, надо бросить. А вот кто это… Мне вообще послышался голос моего наставника.
Егор нервно хмыкнул и лишь теперь повернулся туда, откуда доносился голос. А шел он, как правильно догадался Плюх насчет выхода, со стороны черной «трубы», возле которой стояли теперь три десятка человек в планетарных скафандрах высшей защиты. Точно такой же был недавно и у самого Плужникова. В руках эти люди держали также очень знакомые бластеры.
– Это мои коллеги, – сказал Илоне косморазведчик, сам удивившись, насколько спокойно у него это вышло.
– Какие «коллеги»? Ты бредишь, Егор. Опасаюсь, что из всех «коллег» только мы с тобой и остались.
– Это мои коллеги, – повторил Плюх, осмыслив наконец происходящее. – Косморазведчики. Люди объединенного человечества Земли. И мой наставник тоже здесь. Мы спасены!
Как оказалось, Информаторий погибающей «Ревды» успел подать сигнал, который приняли на Земле и тут же стали готовить спасательную экспедицию.
– Представляешь, желающих было столько, – возбужденно рассказывал потом Выкрутас, – что пришлось устраивать конкурс с жесточайшим отбором. Сам начальник Академии, Максим Денисов, рвался в бой, но его, конечно, не пустили.
Еще Михаил Гусев рассказал, что после выхода из гиперпространства, при подлете к объекту, который снаружи выглядел словно алмаз, идеально ограненный в форме октаэдра, звездолет-спасатель «Мончегорск» преследовала шестерка тороидальных плазмоидов.
– Не нападали, кружились поодаль.
– Наблюдали, значит, – задумался Плюх. – А на меня три таких тора как раз и напали. Потому я и плюхнулся…[23]
– Ну, ты же Плюх, тебе положено! – хохотнул Выкрутас.
А потом стал рассказывать, как они довольно быстро нашли входную шлюзовую камеру. Вообще, на октаэдре оказалось много шлюзов, но в основном небольших, скорее всего, технологических. Этот же определенно был входным.
Пристыковавшись, они ожидали какой-нибудь ответной реакции, но после торов на них больше внимания не обращали. Затем косморазведчики уловили некий кодированный постоянный сигнал, а проведя визуальную разведку и увидев сражающихся с людьми существ с зеркальными головами, сделали вывод, что именно с помощью этого сигнала ими и управляют. Выставленная помеха, которую Илона сравнила со звуком иерихонских труб, разорвала связь марионеточных
