– А вот это глупо.
В ответ на ее негодующий взгляд он только пожал плечами:
– Разве твой собственный дар – недостаточное доказательство?
Она покачала головой.
– Ты не понимаешь.
И как ему было понять? Он не прожил ее жизнь, не знал этого вечного водоворота дел: все, что угодно, лишь бы удержаться на плаву, подмазать все колеса. У нее никогда не бывало свободного времени. В жизни имели значение только монеты в ее кулаке – единственная реальная сила, которой она обладала.
К разговору о монетах… Нари огляделась.
– При мне была корзина, где она? – Видя недоумение на его лице, она всполошилась. – Только не говори, что мы оставили ее на кладбище!
Она вскочила на ноги и поискала вокруг, но увидела только ковер, расстеленный в тени раскидистой пальмы.
– Мы спасались от верной смерти, – парировал он. – Думаешь, стоило задержаться и пересчитать твой багаж?
Нари схватилась за голову. Целое состояние утрачено в одну ночь. И не исключено, что в придачу ей придется расстаться и с тем, что хранилось в тайнике у нее дома. Она начала волноваться не на шутку. Нужно было возвращаться в Каир. Когда ее хватятся и слухи о заре разлетятся, хозяин недолго думая перевернет ее комнату вверх дном.
– Мне нужно вернуться, – заявила она. – Пожалуйста. Я не хотела вызывать тебя. Нет, я благодарна, что ты спас меня от гулей, – добавила она, решив, что немного лести не повредит. – Просто я очень хочу домой.
Его лицо омрачилось.
– Ты попадешь домой, не сомневайся. Только не в Каир.
– Что это значит?
Но дэв развернулся и отошел в сторону.
– Тебе нельзя возвращаться в мир людей.
Он устало опустился на ковер под сенью пальмы и стянул сапоги. Он как будто постарел за время их недолгого разговора. На его лице отпечаталась усталость.
– Во-первых, это против наших законов, да и во‑вторых, ифриты, скорее всего, идут по твоему следу. В Каире ты не протянешь и дня.
– Это не твоя проблема!
– Моя. – Он прилег и сложил руки под головой. – К сожалению, теперь ты моя проблема.
По ее позвоночнику пробежали мурашки. Настойчивые вопросы о семье, нескрываемое разочарование в лице, когда он узнал о ее даре.
– Что тебе известно обо мне? Ты знаешь, откуда у меня эти способности?
Он пожал плечами.
– Есть кое-какие подозрения.
– Какие именно? – нажала она, когда он замолчал. – Расскажи.
– Если расскажу, прекратишь донимать меня?
Нет. Она кивнула.
– Да.
– Я подозреваю, что ты – шафит.
На кладбище он тоже называл ее этим словом. Но оно по-прежнему ни о чем ей не говорило.
– Что такое шафит?
– Так мы зовем своих полукровок. Это бывает, когда представитель моей расы… позволяет себе лишнее по отношению к твоей.
– Лишнее? – ахнула она, догадавшись о скрытом смысле его слов. – Хочешь сказать, во мне течет кровь дэва? И я такая же, как ты?
– Не поверишь, но для меня это тоже не самая радужная перспектива. – Он неодобрительно прицокнул языком. – Ни за что бы не подумал, что Нахид способен на такое прегрешение.
Нари окончательно запуталась.
– Что значит Нахид? Кажется, Басима назвала меня так, правда?
На его скулах заходили желваки, и что-то сентиментальное промелькнуло у него в глазах. Момент был мимолетным, но Нари обратила внимание.
Он покряхтел и наконец ответил:
– Это родовое имя. Нахиды – это род дэвов-целителей.
Дэвов-целителей? Нари разинула рот, но даже не успела ничего спросить, когда он замахал на нее руками.
– Нет. Я поделился своими предположениями, а ты обещала оставить меня в покое. Мне нужно отдохнуть. Вчера пришлось много колдовать, и я хочу набраться сил, если по твою душу снова заявятся ифриты.
Нари поежилась, и ее рука непроизвольно потянулась к шее.
– Что ты намерен со мной делать?
Он недовольно хмыкнул и полез в карман кафтана. Нари подскочила, испугавшись, что он полез за оружием, но он вынул из кармана чистую одежду, которая даже не должна была помещаться в кармане такого размера, и, не открывая глаз, швырнул в ее сторону.
– У подножия утеса есть пруд. Сходи искупайся. От тебя разит гаже, чем от других людей.
– Ты не ответил на мой вопрос.
От неуверенности в его голосе у нее упало сердце.
– Потому что я пока не знаю. Я позвал на помощь. Будем ждать.
Вот только второго джинна и его джиннских советов ей сейчас не хватало. Нари подняла брошенную одежду.
– Не боишься, что я убегу?
Он сонно хохотнул.
– Нет.
Оазис был невелик, и вскоре Нари вышла к обещанному тенистому пруду в окружении кустарников, который наполнялся водой из стайки ручьев, сбегающих со склона утеса. Поблизости не было видно ни лошадей, ни верблюдов. Нари даже не догадывалась, как они сюда попали.
Пожав плечами, она сняла разодранную абайю и окунулась в воду.
Холодная влага обнимала ее тело, как добрая приятельница. Нари закрыла глаза, чтобы заново осмыслить все безумие минувшего дня. Ее похитил джинн. Дэв. Без разницы – до зубов вооруженный персонаж мифов и легенд, который не питал к ней особо теплых чувств.
Покачиваясь на спине, она рисовала пальцами в воде и глядела на небо в бахроме пальмовых листьев.
Он подозревает, что во мне течет кровь дэва. Сама мысль о том, что у нее может быть что-то общее с существом, которое повелевает песчаными бурями, казалась нелепой, но, как справедливо заметил дэв, она слишком долго закрывала глаза на подоплеку своего целительского дара. Нари всю жизнь пыталась не выделяться в толпе. Так было нужно, чтобы выжить. Те же инстинкты двигали ею и сейчас: эйфория от того, что она в конце концов узнала, кем является на самом деле, боролась в ней с желанием улизнуть обратно, в прежнюю жизнь, которую она так долго выстраивала для себя в Каире.
Но Нари понимала, что у нее нет шансов выжить в пустыне в одиночку, так что решила отдохнуть и искупаться в свое удовольствие. Когда у нее уже сморщилась кожа на пальцах, она потерла ее корой пальмы и помассировала волосы под водой, наслаждаясь ощущением чистоты. Ей нечасто удавалось помыться: в Каире женщины из местного хаммама дали понять, что там ей не рады, – возможно, они боялись, что Нари наведет порчу на банную воду.
Абайю было уже не спасти, но она все равно постирала платье и разложила просушиться на пригретом солнцем камне, а сама переоделась в то, что оставил ей дэв.
Одежда явно принадлежала ему. Она пахла жженым цитрусом и была пошита на широкоплечую мужскую фигуру, а вовсе не на заморенную голодом девушку. Нари провела ладонью по ткани пепельного цвета, изумляясь ее качеству: на ощупь она казалась мягкой, как шелк, но в то же время плотной, как войлок. Все было скроено без единого шва. Нари повертела одежду в руках, но не обнаружила ни стежка. Если
