– Конечно. А это мы оставим Гезири. – Он занес саблю и повращал ею, глядя, как лезвие искрится на солнце. – Так вот он какой, знаменитый зульфикар. – Он взвесил его в руке, осмотрел опытным взглядом и взглянул на Али. – Ты не возражаешь? Я не хочу запятнать своими руками огнепоклонника… кажется, так вы нас называете?.. что-то столь священное для вашего народа.
– Афшин, – позвал Каве с отчетливым предостережением в голосе.
– Можешь быть свободен, Каве, – отозвался Дараявахауш. – Джамшид, не присоединишься к отцу? Я мог бы занять твое место и посостязаться немного с принцем Ализейдом. Я слышал столько лестных слов о его мастерстве.
Джамшид с извиняющимся видом посмотрел на Али, не зная, что сказать. Оно и понятно. Если бы Зейди аль-Кахтани вернулся с того света и похвалил его владение зульфикаром, Али тоже потерял бы дар речи. К тому же самодовольный огонек в зеленых глазах Дараявахауша действовал Али на нервы. Если он хочет вызвать его на дуэль с оружием, которого в руке даже никогда не держал, его право.
– Все нормально, Джамшид. Вы с отцом можете идти.
– Принц Ализейд, это не…
– Всего доброго, старший визирь, – отрезал Али и обнажил свой зульфикар.
Он не сводил с Дараявахауша глаз. Али услышал, как вздохнул Каве, но не мог ослушаться прямого приказа Кахтани. Джамшид нехотя поплелся за отцом.
Когда Прамухи ушли, взгляд Афшина резко похолодел.
– Ты нанес много ран сыну старшего визиря.
Али зарделся.
– Ты никогда не ранил соперника во время тренировок?
– Оружием, которое никогда не будет подвластно ему? Нет. – Дараявахауш поднял зульфикар перед собой и стал нарезать круги вокруг Али. – А он намного легче, чем мне казалось. Силы Создателя, ты не представляешь, какие слухи ходили об этих штуковинах во время войны. Мой народ до смерти их боялся. У нас говорили, что Зейди украл эти клинки у самих ангелов, сторожащих врата рая.
– Не так ли всегда и бывает? – спросил Али. – Что легенда оказывается сильнее, чем сам предмет во плоти?
Двойной подтекст его слов не укрылся от Афшина, но того это только рассмешило.
– Пожалуй, ты прав.
В тот же момент он бросился на Али, намереваясь нанести ему жесткий удар справа, и если бы это был палаш, одной силы удара хватило бы снести Али голову с плеч. Но зульфикар был совсем другое дело: Али проворно пригнулся, и сабля замешкавшегося Дараявахауша прошла у него над спиной.
– Я уже давно хотел с тобой встретиться, принц Ализейд, – продолжал Дараявахауш, уклоняясь от выпада Али. – Солдаты твоего брата мне все уши про тебя прожужжали. Слышал, ты и самый ловкий сабельщик поколения, талантливый и молниеносный, как сам Зейди. Даже Мунтадир соглашается. Говорит, твои движения, как танец, а удары – как жало змеи, – он посмеялся. – Он так тобой гордится. Это мило. Редко услышишь, чтобы кто-то отзывался о своем сопернике с такой теплотой.
– Я ему не соперник, – огрызнулся Али.
– Нет? А кто станет следующим королем, если что-то случится с Мунтадиром?
Али напрягся.
– Что? Ты о чем? – На мгновение душа ушла в пятки от необъяснимого страха. – Ты с ним что-то…
– Ну да-а, – язвительно протянул Дараявахауш. – Я убил эмира и решил сразу вернуться в Дэвабад и раззвонить об этом на всех углах, потому что мне всегда было интересно узнать, каково это, когда твою голову надевают на кол.
Кровь хлынула к щекам Али.
– Да ты не бойся, маленький принц, – продолжил Афшин. – Мы с твоим братом отлично провели время. Мунтадир знает толк в земных наслаждениях и становится чрезвычайно болтлив навеселе… Как его можно не любить?
Эти слова выбили принца из колеи, на что, вероятно, и был расчет, и он оказался не готов, когда Афшин взмахнул саблей и снова перешел в наступление. Афшин сделал ложный выпад слева, потом стремительный разворот – Али никогда не видел, чтобы кто-то так быстро двигался – и с силой опустил лезвие. Али еле успел отразить удар, и его собственный зульфикар задребезжал под натиском. Али попытался оттолкнуть его, но Афшин не сдвинулся с места. Он держал зульфикар одной рукой, и на его лице не было ни тени усталости.
Али держался изо всех сил, но его руки начинали подрагивать на рукоятке, а лезвие – приближаться к его лицу. Дараявахауш навалился телом на клинок.
Гори. Зульфикар Али вспыхнул пламенем, и Дараявахауш машинально отпрянул. Впрочем, Афшин быстро оправился и поднес свой зульфикар к шее Али. Тот пригнулся, успев услышать свист лезвия у себя над головой. Оставаясь в таком положении, он нанес пламенный удар сзади по коленям Афшина. Дараявахауш пошатнулся, и Али отскочил в сторону.
«Он может убить меня», – осознал Али. Для этого будет достаточно одного неверного шага. Дараявахауш может сказать, что произошел несчастный случай, и кто посмеет спорить с ним? Прамухи были единственными свидетелями, и Каве, наверное, будет только рад покрыть убийство Али.
Не будь параноиком. Но когда Дараявахауш нанес очередной удар, Али дал ему отпор с большим чувством и впервые откинул его к дальней стене зала.
Афшин, широко ухмыляясь, опустил зульфикар.
– Неплохо, Зейди. Хорошо сражаешься для мальчика твоего возраста.
Али был сыт по горло его самодовольной рожей.
– Это не мое имя.
– Мунтадир зовет тебя так.
Али сузил глаза.
– Ты мне не брат.
– Нет, – не стал спорить Дараявахауш. – Конечно, не брат. Но ты напоминаешь мне своего тезку.
Памятуя, что тот самый Зейди и Дараявахауш были заклятыми врагами в столетней войне, которая выкосила немалую часть их расы, Али знал, что это не комплимент. Но все равно решил считать его таковым.
– Спасибо.
Афшин снова изучил зульфикар, держа его перед собой так, что медное лезвие переливалось в солнечном свете, льющемся через решетки.
– Не нужно благодарностей. Зейди аль-Кахтани, которого знал я, был беспощадным фанатичным террористом, а не святошей, которым его воображает твой народ.
Али воспринял оскорбление в штыки.
– Это он-то кровожадный? Ваш Совет Нахид заживо сжигал шафитов на мидане, когда Зейди поднял восстание.
Дараявахауш изогнул одну темную бровь.
– Тебе так много известно о событиях, случившихся за тысячелетие до твоего рождения?
– Наши летописи доносят…
– Ваши летописи? – смех Афшина звучал глухо и безрадостно. – Хотелось бы мне посмотреть, что там доносят ваши летописи. Гезири хотя бы писать-то умеют?
Али начал терять терпение. Он открыл рот, чтобы продолжить спор, но остановился, заметив, как внимательно наблюдает за ним Дараявахауш. Как точно он выбрал оскорбления! Афшин провоцировал его, но Али не позволит себе пойти у него на поводу. Он сделал глубокий вдох.
– Когда я захочу послушать оскорбления в адрес моего племени, я отправлюсь в таверну Дэвов, – ушел он от ответа. – Но я думал, ты хотел фехтовать.
Яркие глаза Афшина сверкнули.
– Все так, мальчик.
Он занес саблю.
Али отразил удар, и их лезвия лязгнули друг о друга. Но Афшин был сильным противником и на лету набирался мастерства, как будто впитывал
