Уже под конец приятной процедуры в дверь осторожно постучали, но на этот раз вместо коридорного с сапогами оказывается посыльный с письменным приказанием капитану Гурову явиться в полдень на аудиенцию к великому князю Михаилу Александровичу. Причём по полной форме в соответствии с Уставами и нормами приличия, то есть без задержек и опозданий. Значит, планы меняются…
* * *– …Высочайшим указом… двадцать четвёртого дня июля месяца одна тысяча девятьсот шестнадцатого года…
Снова появляется ощущение дежавю, но на этот раз – приятное. Кажется, целую вечность назад эти же слова царский флигель-адъютант зачитывал, когда я валялся в институте у Павлова после похищения великой княжны. Теперь почти то же самое декламирует какой-то генерал-майор.
– …В воздаяние усердной и ревностной службы, а тако же совершённого на поле брани самоотверженного подвига…
Рядом стоит куча народа. Аж целых три великих князя – полевой инспектор артиллерии вэ ка Сергей Михайлович, походный атаман казачьих войск всея Руси вэ ка Борис Владимирович и, наконец, новый главковерх великий князь Михаил Александрович. За ними – почетным караулом почти весь многозвёздный генералитет Ставки. И даже представители союзных миссий тут. Высокий сухопарый британец с усиками, скорее всего, – сэр Хэнбери-Уильямс, а вот французского генерала не знаю.
Михаил Александрович выглядит серьёзно и торжественно, Алексеев индифферентен, как статуя, остальные изображают благосклонное радушие мэтров к талантливому неофиту, умудрившемуся отличиться в лучшую сторону, несмотря на все их старания… О, а вот и вчерашний хлыщ – отжиматель трофеев, всем своим видом изображает готовность до конца дней быть прямо-таки родной мамой, как говорил один из персонажей мультика про Карлсона. Похоже, сейчас здесь волнуются только два человека – я и великий князь Михаил, который явно чувствует себя не в своей тарелке, хоть и очень старается не показать этого. Ну, а мне простительно. Потому как только что получил из почти царских ручек орден Владимира третьей степени с мечами, который придётся до конца своих дней носить на шее.
По окончании всех словоизвержений тянусь еще смирнее, рявкаю, как и положено, «Служу Отечеству и престолу!» и, получив на руки всё полагающееся, быстренько покидаю столь блистательное общество, пытаясь сообразить, что означает прощальное подмигивание Михаила Александровича. Ответ не заставляет себя ждать, сразу по выходе из вагона меня притормаживает вежливым: «Дозвольте обратиться, ваше благородие» бородатый вахмистр в алом чекмене конвойца. Понизив голос, чтобы никто не услышал, казак продолжает:
– Просили передать, что в пять часов пополудни его императорское высочество ожидают вас на чай…
В назначенное время всё тот же вахмистр встречает меня возле вагона и, проводив через посты, доставляет в салон, где меня уже ждут.
– Спасибо, Василий. Проследи, пожалуйста, чтобы нашему разговору никто не мешал. – Великий князь дожидается, когда бородач, кивнув, закроет за собой дверь, и обращается ко мне: – Располагайтесь, Денис Анатольевич, рад вас видеть. То, что вы совершили со своим батальоном – это… Это просто фантастично, в голове не укладывается!.. Когда генерал Алексеев телеграфировал в Царское Село о захвате такого количества германских знамен, никто поначалу не поверил, хотя начштаверха никогда нельзя было упрекнуть в недостоверности представляемых данных. Но потом, когда узнали, кто именно отличился, сомнения исчезли. Ники… Император даже первый раз за последние дни улыбнулся. – Михаил Александрович испытующе смотрит на меня. – Скажите, а в вашей истории такого не случалось?
– Простите, ваше императорское высочество, я абсолютно не в курсе того, что случилось. Всё, что знаю со слов генерала Келлера – с императором что-то произошло.
– Давайте оставим ненужное сейчас титулование… Три дня назад Николай был тяжело ранен, точнее, получил сильные ожоги во время испытаний новых огнемётов на Усть-Ижорском полигоне. Во время осмотра аппаратов один из них взорвался, когда император был буквально в нескольких шагах. Двое свитских, инженер и солдат-огнемётчик заживо сгорели, многих обожгло, но больше всех досталось брату… Вот я и хотел спросить, случалось ли такое в вашей истории?
– Нет, Михаил Александрович, у нас Николай Второй благополучно дожил до обеих революций.
– Буду честен… Одно время у меня возникла подленькая мыслишка… Что к этому причастен кто-то из вас. – Великий князь на секунду отводит взгляд. – Но Иван Петрович по первому зову примчался в Царское Село и ни на секунду не отходит от Ники… Даже не побоялся в открытую конфликтовать с Распутиным, несмотря на его влияние на императрицу и девочек…
– Ваше императорское высочество! – демонстративно не замечаю его поднятой ладони. – Смею вас заверить, что я никоим образом непричастен к этому! Тем более что в это время находился в тылу противника, чему есть множество свидетелей из числа солдат!
– Денис Анатольевич, никто не собирается вас в чем-то обвинять!.. – Забавно видеть виновато оправдывающегося великого князя.
– Более того, этот или несчастный случай, или диверсия играют против нас.
– Что вы имеете в виду?
– Если бы всё шло так, как было у нас, нужно было бы просто подождать полгода до февраля 1917 года, накапливая силы и принимая некоторые незаметные превентивные меры. А потом, я думаю, после отречения в вашу пользу моего батальона и Особого корпуса генерала Келлера с лихвой хватило бы навести порядок в Питере и придушить всех крысенышей, что с либеральным, что с революционным подшёрстком, и обязательно добраться до их английских и французских хозяев. А теперь – даже не знаю… Основные фигуранты известны, но вот где, как и когда они начнут действовать – уже вопрос. И в свете этого нужно как можно быстрее собраться всем вместе и обсудить дальнейшие действия. Только академик в Царском Селе, Федор Артурович воюет, надеюсь уже где-то под Ивацевичами, а я болтаюсь, как… цветок в проруби.
– Ну, с этим я смогу вам немного помочь. В ближайшее время вы с одной из рот убываете в Ораниенбаум, в стрелковую школу. Там у полковника Федорова готовы автоматы для перевооружения. – Михаил Александрович облегчённо улыбается, сменив тему: – Это – наше с Федором Артуровичем реш… предложение. Оттуда недалеко до Царского Села, и в случае непредвиденных обстоятельств вы сможете оперативно прибыть на подмогу.
– Тогда, с вашего позволения, возьму ещё человек двадцать своих диверсов. На случай «тихих» действий… И ещё человек десять хочу предложить вам, Михаил Александрович, в качестве телохранителей.
– У меня есть охрана, Николай выделил полувзвод из своего конвоя. Кстати, тот вахмистр, что сопровождал вас, – племянник казака, бывшего моим личным охранником ещё в детстве, и я всецело ему доверяю. И он же подобрал остальных.
– Ничего не имею против лично преданных казаков, но, по моему мнению, десяток обученных специальным действиям бойцов лишними не будут. Правда, теперь им придётся поработать контрдиверсантами, но они всяко лучше знают, откуда может грозить опасность и как её избежать
