«Сделаем виртуальную реальность… Там наши экспонаты будут как живые… Пустим обучающие ролики про их жизнь, про то, как они питались, набивая за щеки листву… Про то, как мигрировали, как отвечали на вызовы времени… Про то, как охраняли свою экологическую нишу… Сюжетные такие ролики, чтобы удерживать внимание… Сами понимаете, желтыми костями и картинами маслом современных детей к себе не заманишь».
Сказано – сделано. Через год всем юным посетителям музея прямо возле кассы выдавались казенные «аугменташки».
И это было «вау!».
Количество самотечных детей вначале удвоилось, потом учетверилось и еще через год вернулось к докризисному уровню.
5Вопросом, а что именно показывают в очках аугментированной реальности, Аликс никогда всерьез не задавалась.
И никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из коллег о чем-то таком рассказывал.
Однако, по неясной причине, она была совершенно уверена, что там, в очках, крутят нечто вроде научно-популярных мультиков или компьютерных игр, в которые играл бойфренд ее дочери Денисочка, когда оставался ждать Крис за ее компьютером, где бродишь-бродишь по богато вырисованным сочно-глючным джунглям с мачете наперевес, ищешь-ищешь сокровища, и так час за часом, безо всяких событий, ну разве что хрясь-хрясь какого-нибудь доходяжного зомби…
Тем временем один из мальчиков небрежно бросил свой рюкзак и свои «аугменташки» на диванчик рядом с Аликс, а сам встал в конец очереди к автомату с раскрашенным сахарком. Мальчик этот – курносый, белобрысый, и сразу ясно, что фрондер и двоечник, – напоминал одновременно треть дочкиных одноклассников в том же возрасте. И на Аликс вдруг нахлынула слезливая ностальгическая мамкинская волна:
…вот она делает американские оладьи для друзей дочери, а один из них громко обещает ей, что пойдет учиться на палеонтолога, если там будут готовить такие штуки…
…проверяет уроки, с ужасом отмечая, что не помнит даже начатков геометрии, хотя знает наперечет названия костей сотен ископаемых гадин…
…моет пол перед днем рождения Крис, а на мобильник трезвонит завхоз Салим: через пять минут после полуночи завалился главный скелет мамонта, а по расписанию в этот день за безопасность экспонатов несет ответственность Илотова И.А…
– Можно я посмотрю, что твои очки показывают? – неожиданно даже для самой себя спросила Аликс, обращаясь к белобрысому мальчику.
– А? – Тот обернулся на голос с явным недоумением, как если бы с ним заговорил диван.
– Очки. Твои «аугменташки». Можно взять? – Аликс широко улыбнулась и указала на очки.
– Берите, – сказал мальчик и тут же отвернулся.
В его глазах не блеснуло даже крохотной искорки интереса.
Аликс надела «аугменташки».
С трудом подавила позыв к головокружению. А затем и рвотный позыв. С трудом сосредоточилась… и наконец увидела.
…В обрамлении небрежно нарисованных ветвей фикусов, прямо перед автоматом с джанк-фудом, отчаянно тузились два динозавра.
В одном из них Аликс не без труда – по характерным красным полосам – узнала ниппонозавра – почти восьмиметрового живчика, откопанного на Южном Сахалине черт знает когда, еще при японцах.
Ниппонозавр был дороден, быстр движениями и выдавал своему визави таких тумаков, каким позавидовали бы и на чемпионате мира по боксу в тяжелом весе.
Динозавр динозавром, но анимация его движений была стопроцентно человеческой! Если бы боксер надел на себя плюшевый костюм динозавра наподобие тех, в которых у метро раздают зазывальные листки, и принялся кого-нибудь колотить – это, наверное, выглядело бы так же…
Противником ниппонозавра выступал канадский парксозавр – его Аликс узнала по оленьим пятнышкам на спине и по растерянно-тревожному выражению морды, характерному как для многих его современников по маастрихтскому веку верхнемеловой эпохи, так и для многих жителей современной Канады.
Парксозавр громко огрызался и месил ниппонозавра со всем неистовством северянина, отрывая от того целые куски мяса, которые падали прямо парочке под ноги, и с каждым куском в левой верхней половине реальности звякала, залетая в шкатулку, золотая монетка.
Аликс сразу же бросилось в глаза, как убого отрисованы оба «дино», как скверно они анимированы и как нещадно повторяются все «боевые» движения. Но главное, что поразило и даже уязвило ее, так это… абсолютная антинаучность увиденного!
Например, канадский парксозавр был того же роста, что и ниппонозавр, хотя в реальной жизни, данной нам в ископаемых, второй был втрое выше.
Ну и главное: оба динозавра в жизни были травоядными и совершенно не агрессивными. Они оба были настоящими няшками! Ласковыми и компанейскими! Они знали, что такое семья! Что такое братцы и сестрицы! У них были гнезда!
На фоне этого уже не производило особого впечатления, что динозавры были почему-то срисованы из древней – 80-х годов прошлого века – «Французской энциклопедии для любознательных малышей», которую даже в антинаучности как-то неудобно упрекать…
Аликс могла бы продолжать свое брюзжание еще долго, если бы программа не вылетела по ошибке.
«Перезагрузить игру? Или вернуться к покупкам в палеомагазине?» – поинтересовался вежливенький, как бы навазелиненный, голос.
«Игру? Магазине? У нас тут что, еще и магазин имеется? Ну нет, я не хочу этого знать… Выпустите меня отсюда, пожалуйста!»
Аликс сняла «аугменташки». Протерла глаза кулаками. Прошло всего-то две минуты, но голова болела так, будто была готова разродиться чугунным ядром.
От ужаса и отвращения сосало под ложечкой.
«Так вот ты какая – обучающая программа, возвратившая к нам в музей детей и подростков!» – вздохнула она, навеки отравленная увиденным.
Аликс вернула «аугменташки» белобрысому мальчугану, который, судя по его отсутствующе-жизнерадостному виду, ничего плохого в смертельной битве травоядных не видел.
«Но это же совершенно антинаучно! Это безобразие! Нужно немедленно пожаловаться! Рассказать коллегам! Рассказать директору, какой вопиющий произвол творится под эгидой популяризации палеонтологии! Нужно бить тревогу! Из науки – нашей прекрасной высокой науки – сделали девку по вызову, обслуживающую самые низменные запросы! Причем чьи?! Подростковые! Я не удивлюсь, если в иных локациях музея наши экспонаты еще и сношаются! И между собой, и, не ровен час, с женщинами-палеонтологами… А в магазине продаются… удлинители пениса на основе динозаврового масла!» – продолжала митинговать субличность Абсолютный Ученый, пока Аликс на негнущихся ногах шкандыбала в свой кабинет.
В нижнем ящике стола у нее имелся скотч. В верхнем – молочный улун. Будучи принятыми синхронно, эти две иноземные субстанции обещали релакс, пусть и кратковременный…
* * *После глотка десятилетнего «Ардбега» в голове Инессы Александровны просветлилось.
«Наверняка все в музее уже в курсе насчет того, что показывают детям в этих очках. Все знают, что у нас не музей теперь, а арена, где сражаются за корону Властелина Вселенной свирепые ящеры… И что если эту инфернальную дрянь убрать из очков, средний возраст наших посетителей скакнет к отметке «сорок пять»… И все на самом деле осознают, что различение «хищник» и «травоядный» в наши дни уже ничего не значит, как и все прочие различения, а следовательно, то, что нашу лавочку еще не прикрыли, – это чистая случайность, которую время, конечно же, исправит».
Аликс закрыла кабинет и нехарактерной для себя пенсионерской походкой побрела к выходу.
