– То, что ты бандитов ловишь, это, конечно, хорошо. Но мелко. Я вижу, ты парень с размахом, бесстрашный. А спрос на таких ребят сейчас имеется. Время хорошее, наше, не упусти свой шанс.
– И что за шанс такой?
– Военные компании, слышал, наверное? – Дирижёр стал водить палочкой по земле. – Можем поставить на мировой рынок до ста пятидесяти тысяч специалистов, прошедших превосходную подготовку.
– Под чьим ведомством ходите?
– А мы сами по себе. – Он без улыбки посмотрел на Кирилла.
– Ага, – кивнул Кирилл. – Статья 359 УК. Наёмничество.
– Но этот законодательный вакуум, – Дирижёр сделал вид, что не услышал реплику, – позволяет нам работать на любого заказчика, причём не только в России.
– Но некоторые из ваших всё-таки засветились в официальных кругах, если я не ошибаюсь, конечно. Я слышал, у вас из-за этого проблемы начались с оружием и техникой.
– Это для нас не проблема. Не одни, так другие. Свято место пусто не бывает. Вот как раз ждём поставки из одной бывшей республики.
– Обошлись без Минобороны?
– Мы рядом, но не вместе. А иногда лучше вообще без них. – Дирижёр внимательно посмотрел на Кирилла. – Вот представь, получили мы заказ на охрану скважин где-нибудь, ну допустим, в Африке. Африка она большая, верно? Что означает появление в чужой стране компании, встроенной в официальную силовую структуру?
– На языке международного права – военное вторжение, – ответил Кирилл.
– Правильно. А так – деловое сотрудничество.
– И кто заказчики? – спросил Кирилл.
– Прежде всего – крупнейшие частные корпорации. Охрана строек, месторождений, сопровождение грузов по всему миру. И очень хорошие деньги. А большой трансграничный бизнес – это всегда государственное дело. Так что не надо мне про статью УК, это для других.
– Зачем ты всё это мне рассказываешь, лучше скажи.
– Хорошие кадры всегда в цене. А такие бойцы, как ты, нам нужны. Я вижу, ты и дочь в правильном духе воспитываешь.
– Где-то я это уже слышал сегодня.
– Слышать одно, а понимать – другое. За нами будущее. – Дирижёр встал и начал прохаживаться перед Кириллом, как на лекции. – Мировые державы теперь воюют опосредованно. Демонстрация возможностей и амбиций происходит в конфликтах на территории третьих стран.
– Ну да, так холодная война трансформируется в затяжную мировую. Или, как теперь говорят, гибридную.
– Можно и так, – согласился Дирижёр. – Но гибель государственных военнослужащих – это всегда политический ущерб. Мы же решаем эту проблему. Потери не входят в статистику Вооруженных сил. Этому мы, кстати, у американцев научились.
Чем больше он воодушевлялся, тем сильнее мрачнел Кирилл.
– Не в наших это традициях, – кивнул Кирилл, не отрывая взгляда от «уазика» с Викой.
– И ты прав, майор. – Дирижёр переломил веточку. – Здесь кроется противоречие русской традиции ведения боевых действий. Россию издревле защищали крестьяне и горожане. Со времён Минина и Пожарского и до Чеченской войны воевал простой народ, поставленный под ружьё. Но разве это дело – бросать в огонь набранную из-за парты молодёжь? Так что кому игра в слова, а мы, между прочим, призывников бережём. И вот тут, – он взмахнул прутиком, – мы изменим ход истории!
– То есть вы патриоты?
– Да уж, не какая-нибудь пятая колонна, – сплюнул Дирижёр. – В наше время надо быть на стороне государства, или ты никто. Ну кому, как не тебе, это понимать. Хотя… ментовка иногда хуже частной лавочки.
Теперь он не мигая смотрел на Кирилла. Из-за светлых ресниц взгляд казался водянистым, неприятно пронизывал.
– Про всех-то не говори.
– Материальные стимулы работают не хуже, если не лучше. Это мы понимаем.
– Как учил товарищ Македонский: «Осёл, нагруженный золотом, возьмёт любой город».
– Как ты с таким языком до майора-то дослужился? Но вижу, ты мужик прямой. Я тоже юлить не буду. К нам сейчас валят не только «военные романтики», у кого адреналин в крови не выветрился. Кто после армии не нашёл себя, кому семью кормить надо, не всё ж в охранниках штаны просиживать. У нас есть спецы покруче, чем у кадровых. Ну и деньги, конечно, несравнимые. Но что главное? – Дирижёр выдержал паузу. – История нашей страны, если покопаться, – одни войны. Что при коммунистах, что при демократах. Мужик должен держать в руках оружие. Вот что главное.
Дирижёр замолчал.
– Я вам в качестве инструктора приглянулся? – спросил Кирилл.
– Это как пойдёт. Или с частными корпорациями поработаешь, или на государство. Что может быть важнее, в конце концов, чем выполнять задание родины? Даже если она напрямую его и не даёт. – Дирижёр пригладил волосы. – Спрашивай, если что непонятно. Я с тобой открыто говорю.
Кирилл задумался.
– Есть одна вещь, никак понять не могу, – наконец сказал он. – Почему у вас на танковом полигоне проспект Ленина?
Военный вздохнул, покачал головой.
– Из-за земляники, – ответил неохотно.
– Как это?
– Да были тут у нас образованные. Это когда языки иностранные всерьёз понадобились. Называли это место «Стробери Филдс», потом переименовали попроще – в проспект Леннона. Ну а какой нынче Леннон, сам посуди.
Кирилл встал, размялся.
– Интересный у нас тут разговор вышел, – махнул Вике рукой. – Обдумать хорошенько всё надо.
– Обдумать – это обязательно. – Дирижёр одобрительно покивал. – Товарный проезд, 20. Спросишь Геннадия Петровича. Кодовое слово «Шуберт». Держи своё удостоверение, майор Архаров.
Он не оглядываясь зашагал к своей машине. Бойцы подхватились, и через минуту никого уже не было. Ничто не напоминало о вторжении этих странных военных. Всё так же щебетали птицы, шумел листвой ветер, жужжали пчёлы. Только глубокие вмятины от танка, как рваные порезы, пересекали всю поляну. Кирилл пошёл искать бейсболку. Он уже было распростился с любимой кепкой, как увидел её. Она лежала у развороченного кома земли красной лепёшкой. Кирилл пнул кепку ногой. Он принял решение.
* * *На заднем сиденье машины Вика сидела тихая, отревелась в лагере, когда Кирилл почти силой тащил её на выход. Время от времени она шмыгала носом, но не плакала. Нельзя показывать слёзы своему врагу, так их учили в лагере.
Не доезжая до выезда на шоссе, на лесной развилке Кирилл увидел накренившийся автобус. Спустило колесо, понял он. Кирилл свернул на обочину, заглушил мотор. Ему надо было на время выйти из машины, чтобы выпустить пар, спину жгли злые, полные обиды глаза дочери.
– Помощь не нужна? – спросил водителя, который ковырялся с домкратом, и осёкся.
Около автобуса прямо на траве сидела молодая женщина, одетая в чёрное. Она обхватила голову руками и раскачивалась из стороны в сторону, беззвучно рыдая. Кирилл поднял глаза: в стороне стояли ещё несколько чёрных женщин разного возраста.
– Откуда вы? – спросил тихо.
– Не откуда, а куда. – Водитель не поднял головы. – Вот везу их… за грузом 200. Здесь подержи. – Водитель довернул гайку, долбанул ногой по баллонному ключу с насаженной на него трубой. – Ну, вроде всё. Трави домкрат помалу. Спасибо, друг.
– Не за что.
Кирилл резко развернулся и зашагал обратно к машине. Вика стояла у капота, подняв к солнцу независимый нос. Кирилл обнял её и крепко прижал к
