Не знаю, сколько мы так стояли, пока Леона, отстранившись, не прорычала:
– Как тебе вообще в голову пришло лезть наверх без страховки?!
Вот это уже больше похоже на мою сестру.
– Мне хотелось чувствовать то же, что и она.
– Хотелось?
– Ага.
Дверь распахнулась, в палату сунулась было врач, но под взглядом Леоны тут же метнулась обратно. Зато я поняла, что пищало: датчики, которые осыпались с меня бесчисленными пластинками и теперь сиротливо валялись на койке. Помимо них, на полу валялся мобильный, трещин на экране стало еще больше, но что-то мне подсказывало, что ему это особо не повредит.
– А сейчас?
– А сейчас не знаю.
Леона закусила губу и кивнула в сторону кресел и столика. Да, палата у меня была, как люкс в гостинице, с той лишь разницей, что в люксе нет столько медицинской аппаратуры и освещение немного иное.
Устроившись в кресле, я подогнула под себя ноги, дожидаясь, пока сядет она, но Леона не стала садиться. Подошла к окну, коснувшись пальцами краешка жалюзи, потом снова обернулась ко мне.
– Я не знала, что для тебя это так важно, Танни. Не знала, не подумала… наверное, в тот момент я вообще мало о чем думала, потому что, когда родилась Лири, я была так безумно счастлива, что забыла обо всем. А счастливые люди самые жестокие на свете. Тогда я даже представить не могла, что… – Она пожевала губы. – Ты была права. Насчет имени.
– А ты насчет того, что актриса из меня никакая.
– Я этого не говорила, Танни.
– Разве? – Я усмехнулась. – Нет, Леа, будь я актрисой, я бы сейчас не думала о том, как расторгнуть контракт и где взять деньги на неустойку.
– Ты больше не хочешь играть Ильеррскую?
– Я больше не хочу иметь с иртханами ничего общего.
– Я тоже иртханесса, Танни.
– Ты исключение и всегда им была. – Я поджала ноги еще сильнее, чтобы не закрываться руками. – Просто когда я думаю, что Гроу мог не успеть… слушай, я все понимаю, вы меня не оставите. Не бросите и все такое, и мне драконически повезло в том, что я твоя сестра. Но сколько людей исполняют приказы, возможно, сами того не зная? И сколько случаев заминается просто потому что?
– Можешь мне поверить, такие случаи не заминаются…
– Серьезно?
Брови Леоны сошлись на переносице: едва уловимо, но я поняла, о чем она думает. Да, Рэйнар крут, и сейчас он Председатель, но, когда в самом начале их отношений одна его «перспективная» невеста подсунула сестре рагранских пчел и те не убили ее благодаря счастливой случайности, эту девицу просто выставили из города. Потому что по законам иртханов отвечать за свои поступки иртхан или иртханесса должны только на своей территории. А когда речь заходит о людях…
– Скоро будет принят закон, согласно которому правящий, на территории которого произошло преступление, будет назначать наказание вне зависимости от места проживания, статуса провинившегося и его регалий.
– Не прошло и десяти лет.
– Такие дела просто не делаются, Танни. На реформы нужно время, а Рэйнар не так давно стал Председателем.
Открыла было рот, чтобы возразить, но вспомнила слова Мелоры и тут же его закрыла.
– Ты счастлива? – спросила прямо, глядя ей в глаза.
Леона моргнула. Удивленно, на миг снова становясь просто моей сестрой, которая возвращалась домой ночами после выступлений уставшая, но счастливая – пение всегда было ее отдушиной, ее вдохновением, ее дыханием. Она влетала в квартиру с улыбкой на губах, слегка пьяная от успеха на сцене, оваций, улыбок гостей. Тогда она жила только мечтой о том, что будет петь в опере, и ее мечта сбылась.
Она вытащила меня на себе после ухода отца, а ведь тогда была даже моложе, чем я сейчас. А я… часто ли я вообще ей звонила после того, как она вышла замуж? Отгородившись стеной обид, замыкаясь в своем нежелании быть сестричкой Ладэ. Ведь для нее я никогда не была «плюс один», как бы и кто на меня ни смотрел.
– Счастлива, – сказала она. – Очень. Мир иртханов жестокий, но это мой мир.
– И тебе никогда не хотелось вернуться? Чтобы все было, как раньше?
Леона покачала головой и улыбнулась.
– Они тебя не достают? Ну… все эти снобы, которые следят за каждым твоим шагом?
Она вскинула брови.
– Кто тебе это сказал?
– Одна лар… не важно.
– Мелора Ярлис. – В голос сестры вновь ворвалось рычание, ноздри хищно шевельнулись, но она тут же расслабилась. – Всякое бывает, Тан. Мы действительно под прицелами пристального внимания всех, и многие ждут, когда мы ошибемся. Особенно сейчас, когда Рэйнар готовит несколько серьезных реформ. Мы были первыми, кто разрушил шаблоны, мы подтвердили свою силу оборотом, и только это во многом сейчас защищает нас от многих проблем. Люди помнят нас героями, защитившими Мэйстон, но память избирательна. С каждым годом это все больше забывается, отходит на второй план. – Леона пожала плечами. – Дело не только во мне, дело в том, что жизнь у власти никогда не будет простой. Любое неверно истолкованное решение может очень дорого обойтись. Любой поступок можно вывернуть и представить по-разному. Рэйнара это касается не в меньшей степени, чем меня, хотя он родился и вырос в этом мире. Это не всегда просто, но это наша жизнь. Когда речь заходит о драконах… о том, что я чувствую, когда приближаюсь к живому огню этих невероятных существ, когда понимаю, что именно мы возводим этот хрупкий мостик между ними и человечеством, это волшебно. Незабываемо. Это дорогого стоит, и я ни за что от этого не откажусь. Поэтому да, Танни, я счастлива.
Последнее она могла бы и не говорить: глаза ее сейчас сияли, и я невольно улыбнулась.
– Тогда я спокойна.
Леона вскинула брови:
– За что?
– За кого. За мою непутевую старшую сестренку, спутавшуюся с огнедышащими ящерицами.
– Танни, – хмуро сказала сестра, хотя видно было, что она с трудом сдерживает смех. – Я уже говорила, что чувство юмора у тебя так себе?
Ответить на вопрос я не успела, потому что дверь приоткрылась, и в палату вошел вальцгард.
– Местра Халлоран, прошу прощения. Местр Халлоран просил передать, что будет ждать вас и эссу Ладэ во флайсе через двадцать минут.
Леона нахмурилась:
– Мне казалось, мы обсуждали возможность провести допрос на территории больницы в конференц-зале.
– Местр Ярлис настоял на встрече в Ангэр Хайт. Это все, что мне известно.
– Ангэр Хайт? – Леона нахмурилась еще сильнее. – Здание, где проходят заседания Совета Правления в Ортахарне.
Опаньки.
– То есть… меня типа будут допрашивать там, где заседают важные тети и дяди?
– Дяди, – ответила Леона, продолжая хмуриться и покусывать губы. – В Совете нет женщин.
– Очешуеть, какая дискриминация.
Сестра достала мобильный, а я вдруг ощутила неприятный холодок, бегущий по спине.
Если допрос состоится там, значит, людей будет по минимуму. Стало быть, дело для полиции закрыто, и заниматься
